Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

долине!»

Взял свой меч Калевипоэг,

В руки взял железо брани,

Двинулся через дубраву

В глубину дремучих дебрей,

В темень чащи непролазной,

Чтоб найти там волчьи норы,

Вражью вытравить породу.

Калевитян сын могучий

Хищников искал в трущобе,

Путь проламывал просторный,

Прорубал дорогу в чаще,

Толстые валил деревья.

Там, где куры не квохтали,

Где петух не кукарекал,

Обломал он ветви дуба,

Потоптал черемух чащу,

Обломал он лапы сосен,

Обломал верхушки елей,

Оборвал в лесу березы,

Вывернул дубы с корнями,

Порубил большие вязы,

Разметал он красный тальник,

Повалил густые липы,

Повалил вперед верхами,

Пни, завалы растоптал он.

Где прошел он — там дорога,

Где ступал — там поле пало.

Кто из хищников клыкастых

На пути ему встречался,

Воя, погибал мгновенно…

Так в размахе богатырском

Меч его свистел свирепо,

Так клинок тяжелый мужа

Глубоко вонзался в землю,

Что кровавыми холмами

Трупы хищников ложились,

Кровью листья оросили,

Кровью травы обагрили,

Кровью волчьей мох болотный.

Лепестки лесной брусники

И зеленые былинки

Покраснели, почернели

Под запекшеюся кровью.

Чернобурые медведи,

Волки, — те, что уцелели, —

С воем в чащу убегали,

С ревом — в мшистые болота,

В красно-ржавые трясины.

Вот уж солнце закатилось,

Сумрак затопил дубравы,

Густо мгла поля покрыла.

Богатырские зеницы

Тьма ночная омрачила,

Так что по тропам медвежьим,

Вслед бегущей волчьей стае,

Сильный муж не мог стремиться,

Чтоб развеять волчье семя,

Истребить медвежье племя.

Калевитян сын могучий —

Изнурен работой брани,

Истомлен великим гневом —

Вышел из лесу густого,

Чтобы место для ночлега

Отыскать в широком поле.

А когда нашел он место

В темном поле для ночлега,

Разостлал он клочья шкуры

И на шкуре растянулся,

Руки сильные раскинул,

Лег вздремнуть в ночной прохладе,

Чтоб утраченные силы,

Изнуренные работой

И погоней за волками,

Воротить во сне целебном.

В поле пахота дневная

И расправа со зверями

Сильно мужа утомили.

Но сомкнуться не успели

В легких сумерках вечерних

Богатырские зеницы,

И едва лишь задремал он,

Как примчался, задыхаясь,

Верховой гонец крылатый,

Вестник ужасов военных,

Грозной брани объявитель

С просьбой к Калевову сыну.

С берегов далеких Виру

Сыну Калева примчал он

Весть — наказ от всех старейшин,

Что волна вражды клубится,

Что война неудержимо,

Как морской прилив, несется,

Мирный берег затопляя.

И гонец тот, вестник бедствий,

Так сказал правдивым словом,

Злое высказал известье:

— Богатырь, боец могучий,

Славный князь Калевипоэг,

Весть принес я от старейшин,

От морских прибрежий Виру, —

Весть о бедствиях народных,

Слово тайных донесений,

Принеслась на землю Виру,

Что ладьи на окоеме

Показались с полуночи.

Корабли плывут чужие

Под покровом мглы и мрака,

А на тех ладьях носатых

Воины плывут чужие,

Чтобы высмотреть наш берег,

Нашу землю поразведать.

И старейшины решили,

Ведуны предугадали,

Парни бойкие смекнули:

Вновь воина на нас несется,

Катится телега брани,

Чтоб ярмо надеть на Виру,

Мир нарушить в Ярвамаа,

Чтоб сынов и внуков счастье

В бездну бедствий опрокинуть.

По следам посланцев тайных

Многотысячное войско

Черной тучей наплывает

На беду нам, людям Виру.

На бегу, меньших роняя,

Бабы выводок свой прячут

В нору, горы и пещеры,

Под морской плитняк тяжелый.

Тын мужик из бревен ставит,

Бедствию отпор готовит.

Но беда растет все больше,

За беседой мед все горше.

С берегов летят известья,

Что пришельцы в Кыргесааре,

В Тютарсааре, в Лавассааре[91]

Якоря свои бросают.

На ладьях широкодонных

К нам подходят из-за моря

Корабельщики лихие,

Лютые головорезы,

Многорукое убийство

И грабеж тысячерукий!

Так полярное сиянье[92],

Так нам звезды предсказали!

Матери седые стонут,

Плачут девушки в селеньях,

Детушки в ольховых чащах,

Пастушки в лугах зеленых,

Стад хранители в дубравах.

Горе, горе землям Виру!

Слезы у людей на веках

Горькие не высыхают!

Душу нам гнетет тревога,

Страхом сердце истомилось!

Кто удар их первый примет,

Кто у нас пойдет на битву?

Кто отпором будет в брани

Против тех секир железных?

Кто же станет нам защитой,

Кто же выстоит в сраженье,

Кто же каменной стеною

Наших стариков укроет,

Наших девушек и деток?

Кто же выстоит в сраженье

Против тех железных копий,

Против топоров тяжелых,

Против лютых стрел железных?

Если кто и не погибнет

На кровавом поле битвы,

Тот сгорит в огне пожара,

Будет истреблен чумою,

Тяжкою рукою бедствий,

Тощим голодом настигнут.

Калевитян сын любимый

Выслушал, гонцу ответил:

— Пусть коня удержат вожжи,

А вола — ярем дубовый,

А зверей лесных — тенета,

И веревки — воз груженый.

Тучи держат град и ливень,

Небо держит снегопады.

Пусть кто храбр и телом крепок,

Кто силен мужской душою, —

Рот замкнет замком надежным,

Челюсти твои захлопнет,

Злым твоим речам не внемлет,

Ложь бесстыдную не слышит!

Кто такое чудо видел,

Кто такое диво слышал?

Как же ты хулить решился

Наших витязей отважных?

Иль ты бабами напуган,

Иль обабились герои, —

Если в самом деле недруг

Грабит побережье Виру?