Традиции & Авангард. №1 (8) 2021 - Литературно-художественный журнал

написано, что манту всегда большие и подозрения на туберкулез. Передается же все как-то там по наследству, да? Почему вот знания и умения не передаются так? Только болезни, кудрявость волос, жирность кожи, рост, цвет глаз… Будто ты живешь не в своем теле, а в теле предков своих, всех разом причем. Но без их мозгов. Вот как так? Я должна, значит, сохранить эти гены, передать их. И весь этот сосуд наполнить смыслом существования. А какой смысл? Вот они все жили-жили. У них там и семья, и работа, и признание. И вещи всякие прикольные. И приключения. А смысл какой? Ну окей, вклад в культуру. А какой? Кому нужен он? Я, что ли, буду перечитывать библиотеку их всю? Никто не будет. Только на полку поставят для красоты книжку их, над которой они тряслись, бедные, всю жизни. Какой смысл? Вот стали они братьями, сестрами, родителями, бабушками, дедушками… А смысл? У них же он был? Че, нельзя было по наследству его передать? Как бы было вообще норм тогда. А так… Вот че это такое? Как мне теперь? У них май такой же был? А как они сбежали из своего дома? Как они свалили от той своей истории? Как они стали более значимыми сами по себе, чем огромная история всего их рода? Это же и моя история, получается, тоже. А я ее не знаю, потому что мне не передали. А я свое это все передавать не хочу. Похмелье, наверное, все-таки это. Не сотряс. Грустно мне просто очень чет. Это точно похмелье. С похмелья так грустно всегда. У меня еще нога болит. Я не знаю, от какого это предка. Просто у меня болит нога. Она всегда болит, когда иду. Как я куда-то сбегу, если моя нога сама по себе, без генетических историй, болит? Как мне сбежать из этого всего суперкрутого? Как мне построить мир на обломках?

Молчание. Врач что-то пишет. Даже внимания на Марину не обращает.

Марина. Ясно-понятно.

Она встает, врач и этого не замечает. Или не хочет замечать. Марина уходит. Врач дописывает. Подходит к форточке, открывает ее и вдыхает запах сирени.

8

Квартира, но уже прибрано. Марина показывает ее очередному покупателю. Теперь это женщина сорока лет. Очень прилично выглядит. Ну очень. На все пуговки застегнута блузка. И лифчик ниоткуда не выпирает.

Марина. Да, еще тут умерла моя прабабушка. Вот прямо здесь, на этом месте. Тут вот черное пятно от сигарет было. Вы не курите? Ну и хорошо. Это вот грамоты моего деда… Я, конечно, понимаю, что все решает мама, но она в Италии. А я здесь. И это я буду решать, кто будет жить здесь.

Женщина набирает сообщение кому-то. Кивает Марине. Фотографирует все вокруг.

Марина. Я долго вещи отсюда вывозить буду. Мама меня в Италию к себе забрать хочет. У меня мама такая… Еврейская. Не могу ослушаться. Вот стану мамой. Тоже буду еврейской. Я пока тренируюсь. Вот тут в войну жило три семьи на одну комнату. Пол с тех пор не меняли. Это же считается раритетом? Цена будет повыше. А вы тут же одна жить будете? Вам же уже не двадцать и не двадцать три даже… У вас что впереди? Какую вы жизнь покажете этим стенам? Эти стены кого ни попадя не пускают. Тут только интеллигенция живет. Вот вы в каком поколении? А я уже в седьмом! Я в седьмом! У меня все преподаватели и еще есть казаки. И где-то лет сто назад мои предки друг друга убивали, но кто же знал, что мама сойдется с потомком казака? А евреев знаете как не любили? И до сих пор не любят! Вот когда рассказывают анекдот про евреев, это считается бытовой антисемитизм. А тут в соседних квартирах репрессированные жили. Их прямо отсюда забирали. И из этих окон видно было! Тут еще банда орудовала! А я цену еще подниму. Потому что в этот дом Бажов приходил. И тут все академики жили! А еще это памятник архитектуры! И вообще! Тут счастье должно еще быть. Вот детство у вас счастливым было? У меня вот счастливое. Я вот еще чуть-чуть – и свадьбу бы здесь отпраздновала. У меня потому что все хорошо в жизни, как должно быть. Потому что предки же поняли, как жить нужно. Вот и я буду так же жить. Если буду так же жить, то жизнь правильно проживу. А вы правильно живете? Я правильно ее проживу, и так получится, что вообще все очень грамотно. Если правильно прожить, то тогда жизнь засчитывается. Тогда ты не зря жил. Тогда в этом всем смысл был. Ясно? Мне вот все очень ясно. Просто предельно. Детство не вернуть, а оно у меня правильное было. Я в первом классе уже с двумя неизвестными уравнения решала. Вам показать? Я могу вас тоже научить. Это легко. А еще я стихи писала, когда была в первом классе. Это меня дедушка научил. Он потому что еще и стихи писал. Он ни секунды своей жизни зря не прожил. И я не проживу. Эти стены не любят, когда зря живут. Вообще никто не любит, когда зря живут. Вообще никто никогда такого не любит. Мы умрем, а после нас много чего останется. Потому что мы живем правильно, а все остальные нет! Вот тут на шкафу выцарапано: «Марина 7 лет». Это мне было семь. В школе у всех мерили рост у одноклассников, и родители каждому сантиметру радовались. А мой рост никто не отмечал. Потому что не это важно. Потому что важно, чтобы я выросла ученой, чтобы я стала важной и большой шишкой, чтобы меня все уважали. А мой рост – это не важно. А я думала, что важно. Вот и выцарапала на этом старом антикварном шкафу, что, Марина, тебе семь лет. Марина, твой рост такой. Я в два раза выше теперь.

Женщина кивает еще раз, выходит из квартиры, что-то кому-то пишет в телефоне. Марина закрывает дверь. Марина берет нож с кухни, режет на полу, на стенах, на столе, на шкафах…

Марина. Бабушка. 1957. Победила. Папа. 1970. Родился. Я. 1997. Родилась. Марина. Здесь была. Мама. 2000. Красивое красное платье. Дедушка. 2001 шоколадка «Россия – щедрая душа» и 10 рублей на 8 Марта. Прабабушка. 1968. Больница. Прадедушка. 1941. Звание. Бабушка. 1934 родилась. Дедушка. 1953. Победил. 1993. Мама и папа.