Традиции & Авангард. №1 (8) 2021 - Литературно-художественный журнал

Едут. Сирени так много в этом году.

Марина. А сирень – это к заморозкам.

Права Марина. Как же мало дней…

Марина. И вот тогда на экзамене том, ну и в школе… Поняла я тогда, короче, откуда все эти антисемиты. Ну… Реально евреи умнее. У меня и подружка еврейка была. Тоже умная. А хочешь анекдот про евреев? Приходит мальчик с банкой пустой в магазин, просит налить туда мед, а потом говорит, что деньги забыл, потом занесет… Не смешно? Там еще вся соль в том, что мед на стенках остался. На бутерброд хватит.

Вова улыбается Марине. Целует ее в щеку.

Марина. У меня вот все друзья антисемитами становятся, когда я про евреев рассказываю. Вов…

Вова целует Марину.

Марина. У тебя голова не болит после вчерашнего?

4

Марина водит по даче старичка. На участке старый бревенчатый дом, все заросло травой, на крыше дома выросло маленькое деревце. В самом доме полно книг. Вова сидит на крылечке и щурится от солнца.

Марина. Туда, в глубь участка, не будем заходить. Там не пройдем. Ну, там много, да. Большой участок очень. Я, когда маленькая была, все лето здесь проводила. Кошка ловила мышей и птиц, а я их хоронила. Вон там, чуть подальше, за теми зарослями. Там у меня небольшое кладбище из всех этих птиц. А потом я мышей ловила. На хвост им резко так наступаешь, хватаешь ее – и в баночку. Просто переживала. Я же диких животных не видела. И вот думала, что надо им домик сделать. Переживала, что мыши бомжуют. Вот я их и в баночки маленькие из-под витаминок засовывала, делала дырочки в банке, чтобы было чем дышать, а потом еще и травы им туда. Чтобы кушали. Никак не могла понять, отчего они мрут. Я же им домик сделала. А как-то раз кошка сдохла соседская, похоронила я ее, крестик там поставила. А потом почва там сползла, это на горке было, труп с опарышами вниз скатился, прямо к этому дому нашему. Кошку я не стала особо так хоронить, потому что на опарышей очень хорошо клевала рыба. Я была лучшим рыбаком среди деревенских детей.

Они идут дальше по участку. Май. Старая трава не косилась много-много лет. А новая чуть-чуть пробивается. Но идти по этому невозможно. На Марину и на старичка липнет старый репей.

Марина. Репейника этого много, да, тут ничего не поделать, конечно… Не приезжал никто сюда давно. Я только так, иногда, наездами. Мама-то у меня в Италии. А так больше никого не осталось. Тут, я вас должна заранее предупредить, раз вы так сильно настроены покупать дачу… Я должна вас обо всем предупредить. Но вы отнеситесь к этому серьезно. Я тут, например, одна боюсь ночевать, потому что кто-то ходит. По второму этажу, по чердаку кто-то ходит. А наутро даже запертые двери оказываются раскрытыми. Несчастных случаев никаких тут не было, никто не умирал… Но прадед купил эту дачу недостроенной. До сих пор, видите, стоит недостроенная. А купил он ее у вдовы. Муж ее строил для их большой семьи деревенской, но не достроил и умер. Вот, может быть, это он и ходит туда-сюда. Никакие иконы не помогают. Я не верю в это все. Но тут просто местные, деревенские, к нам сюда приходили и просили нас тут иконы по углам рассовать. У нас-то икон не было. У папиных только родственников. Но папа от них отрекся. А у маминых и подавно. Местные нам и рассовали эти вот иконы, из журналов вырезанные тут. Вы не знаете, что это за такие журналы, где иконы печатают? Бумага просто как в модных журналах. «Космополитан» будто это, а не православное что-то. Ой, извините, если вы верующий. Я просто нет. И тоже хочу, чтобы мои чувства защищали.

Вова заходит в дом, смотрит на книжки, читает, что там написано. Прямо перед ним старая книжка с крупной надписью «Язык Ада». Вова заглядывает в старые мутные зеркала, где-то жужжит застрявшая муха. По углам на скотч приклеены иконы из журналов. От этого лица святых напоминают серьезные лица позирующих моделей из мира гламура.

Марина. Нам все вокруг завидуют, наверное. Не знаю. Просто таких, как мы, всегда не любят. Этот вечный конфликт деревни и города. Они нас считают городскими. Считают, что мы болтаем только. Они все не расценивают интеллектуальный труд. Ну, я их не могу осуждать. Просто они по своим странным поверьям нам в дверной косяк постоянно засовывают иголки. Каждый раз, когда приезжаю, нахожу иголки в двери. А как-то раз даже кинжал нашла прямо перед воротами, воткнутый в землю. Как так они тут живут? Как так они тут выжили? Поражают люди, конечно, вообще. А мама у меня в Италии. Я говорила уже?

Среди книжек Вова находит фотографию. На ней седой дед с лупой, этот дед стоит прямо на том месте, где стоит Вова. И дед разглядывает через лупу книжку «Язык Ада». Вова открывает эту книжку, а там ничего такого. Просто один из старых языков программирования.

5

Марина и Вова закрывают ворота дачи, идут пешком. Старичок садится в большую серебряную машину, уезжает. За машиной по воздуху тянется пыль. Марина отдает Вове какую-то книжку старую.

Марина. Она тут сгниет. Тут влажность. А у меня не сгниет.

Они идут, солнце светит, сирень.

Марина. Вот везде всегда пишут, что запах сирени душит. Меня ни разу не душил.

Они доходят до одного деревенского дома.

Марина. Подожди.

Она подходит к воротам, стучится долго.

Марина. Сейчас. Сейчас.

Выходит красивая женщина в халате. Она возраста Марины, но женщина эта прямо самая настоящая русская красавица. Удивительно, что до сих пор такие сохранились. У женщины в руках ведро.

Марина. Полечка, здравствуй. Я тут вот приехала. Я же у вас ключи оставляла, да? Вы же смотрели за дачей? А подскажи, пожалуйста, вы брали стульчики такие с высокой спинкой, они еще кожей так обтянуты? Красивые такие. Старые. Мне вот очень надо, чтобы вы их вернули. Я же знаю, что это вы их брали. Вы же устраиваете со своими посиделки там… Стулья вот мне бы вернуть. Они как память мне дороги. Они от прабабушки еще моей сохранились. А она