Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

с Наташей, и он стал перебирать всех подряд. Но Наташа ещё какое-то время помогала ему деньгами, по дружбе, или инерционному пути проходящей любви. - Привет, братец! – просияла Дами, отходя от порога, чтобы Джиён перешагнул его. Не видел её несколько месяцев, и она опять подросла. Скоро станет совсем взрослой, моргнуть не успеешь. – Привёз мне что-нибудь из Китая? - Там нет ничего особенного, что бы стоило привозить, - сказал он, снимая куртку с капюшоном и поправляя волосы небрежным жестом, не чтобы уложить, а чтобы в глаза не лезли. Он на самом деле не привёз семье никаких подарков к праздникам, он давно не замечал подобных событий, не придавал им значения. Девчонка с двумя хвостиками, в коротких шортах и высоких гольфах, в тонкой маечке, демонстрирующей вид розового лифчика со всех сторон – бретельки, оторочку кружевом в декольте, края чашечек подмышками, - разочарованно опустила уголки губ. - Вредный! - Могу привезти тебе в следующий раз китайца, этого добра там дохрена. - Не нужен мне китаец, - скрестила руки на груди Дами. - А они бы от тебя не отказались, я думаю, - засмеялся Джиён, проходя на кухню, - там преобладание мужского населения в несколько миллионов, да и, опять же, донорские органы всегда популярны. - Не смешно! – явно уже была не в настроении с ним болтать сестра, но всё равно зашла за ним следом на кухню и поставила кипятиться чайник. Они замолчали. Джиён думал о делах, а Дами сочиняла какую-нибудь ответную колкость, но ничего не шло на ум. В итоге молчание всё равно прервал Дракон: - Вам придётся переехать в Чолла-Намдо, пока ты не окончишь школу. - Что?! – ахнула девчонка, опустив руки. – Я никуда не поеду! У меня тут подружки… - Женской дружбы не бывает, так что это не то, за что надо держаться. - Я… я… всё равно не поеду! – топнула ногой Дами. - Поживёте там, вернётесь, когда станешь поступать в университет. Там вас не знают, здесь подзабудут. Имена смените. Так надо, - не объясняя больше ничего, подытожил Джиён. - Кому надо? Тебе?! – Сестра начала горько морщиться, и по мимике стало очевидно, что она вотвот заплачет. - Заревёшь – ударю! – гаркнул брат, и глаза её мгновенно подсохли. Дами иногда побаивалась Джиёна, зная, что с ним шутки плохи. Свои обещания он сдерживал. Расстроенная, напуганная и, как многие подростки, быстро доведённая тем, что нарушается её привычный ход жизни, приятный распорядок, Дами сорвалась и убежала в спальню, закрывшись в ней. Оттуда донеслись приглушенные, задушенные подушкой всхлипы. Джиёну захотелось поскорее улететь в Шэньчжэнь.

* * *

Элин отправила приглашение на свадьбу Ючону, но никак не приходило подтверждение, что приглашение принято. Она испытывала угрызения совести за то, что дала шанс, хотя заранее знала – ничего не выйдет. Её сердце, её душа выбрали Сынхёна, давно и навсегда, и какой смысл был пытаться обманывать себя и Ючона, строить что-то, развивать отношения. Ей стоило сразу быть честной. Элин не хотела думать о том, что иначе Сынхён никогда не осознал бы своей любви, а, может, она бы в нём и не родилась, если бы не те обстоятельства. Девушка предпочитала считать, что всё было предопределено, и если бы не тогда, то позже, когда угодно, в любой другой момент они бы с Сынхёном обрели друг друга. Уже никто и не смог бы сказать, что было бы, повернись всё иначе. Возможно, убеждения Элин были верными, и все дороги привели бы их к любви. Мы все знаем лишь один вариант своей судьбы, и попробовать несколько не в силах даже самый великий человек. И всё же молчание Ючона тревожило, а потому она набралась смелости и позвонила ему, чтобы уточнить – придёт он или нет? Сынхён был в офисе, и Элин не смогла сидеть дома с этой не отпускающей мыслью. - Алло? – поднял он трубку. Ючон раньше курил, как и Сынхён, но их голоса было не спутать. Оба низкие и приятные, и всё же разные. Голос Сынхёна мягче и добродушнее, он звучит покоряюще, но есть ноты наивности, создающие особую теплоту звучания. Ючон говорил резче и острее, хрипотца его голоса была холодной. - Привет, это Элин. Не отвлекаю? – поспешила уточнить она, проявляя наибольшую деликатность. - Нет, не отвлекаешь. - Я хотела спросить… - запнулась она, не в силах продолжить. Когда же она сама простит себя за разочарование Ючона? Она не клялась ему в верности, но Элин ненавидела подводить кого-то, бросать… с ней такое впервые произошло. После смерти матери, девушка воспринимала любые уходы одного человека от другого очень болезненно, будь причиной того хоть смерть, хоть измена, хоть предательство, хоть мирная договоренность. Для неё все знакомые и близкие всегда должны были быть рядом, давать о себе знать, сохранять возможность общения. - Спрашивай. - Ты получил приглашение? – закончила она с его позволения. - Да. - И… ты придёшь? - Ты этого действительно хочешь? – спросил Ючон. Элин замешкалась. Если она скажет «хочу», то это прозвучит нормально для неё, но многозначительно для него. Есть слова, которые по-разному воспринимаются с разных сторон. Например, «сдаюсь» для говорящего означает поражение и унижение, а для слушающего – победу и радость. Или извинения. Их можно услышать и как раскаяние, и как желание реабилитироваться без намерений меняться, а можно и произнести их не только искренне, но и лживо. Так было сейчас и с её «хочу». Она скажет это другу, а услышит страстно влюбленный мужчина, услышит, как то, что хотят видеть именно его, что Элин чего-то не хватает, и она чего-то ещё хочет, кроме Сынхёна. Но она не хотела. - Я буду рада видеть тебя в такой счастливый для меня день, - ответила она. Теперь задумался Ючон. Элин не торопила его, понимала, что как и ей, ему требовалось взвесить каждое слово, чтобы не сказать лишнего. - А мне будет приятно увидеть тебя счастливой, - согласился мужчина. – Много будет гостей? - Нет, совсем мало. Около двадцати персон. - Что так скромно? – без насмешки, но шутливо полюбопытствовал один из боссов триады Гонконга. - А зачем нам шум и размах? Мы и хотели тихо и скромно. Самые близкие, никого лишнего. - Значит, я… - Элин поняла, что допустила тактическую ошибку. - Ты дорогой мне друг. - Джиён, конечно