Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

Ф.А. Моллер. Н.В. Гоголь. 1841

В.Л. Боровиковский. Муртаза Кули-хан. 1796.

Держал ли Николай Васильевич Гоголь этот документ в руках, или ему пересказали его содержание, но во всяком случае сюжет был ему хорошо известен. Гоголь тоже, наверное, удивился и посмеялся. Кроме того, у Николая Васильевича могло возникнуть и личное отношение к «теме» — ведь сам писатель обладал весьма характерным носом!

Словом, он «загорелся». Ему тоже страстно захотелось сделать нос «как живой». И более того — сделать его самостоятельным персонажем, который отделяется от своего владельца, а потом с ним счастливо воссоединяется.

Ковалев остался с носом

Почему же именно с Ковалевым приключилась такая беда? Не слишком ли жестоко подшутил г-н Гоголь над этим безобидным чиновником?

«Ковалев был кавказский коллежский асессор», — сообщает о своем герое Гоголь. Коллежский асессор — невеликий чин, но и не мелкий. Первый штаб-офицерский чин, до него еще дослужиться надо! К тому же, он давал право на потомственное дворянство — предел мечтаний для мелкочиновной братии. А Ковалев, по меркам того времени, довольно молод, ему тридцать пять. Где же можно было тогда в государстве Российском быстро «чин зашибить», сделать карьеру, сколотить капитал? Там же, где и сейчас, — в «горячих точках». Для ускоренного чинопроизводства там не требовалось ни университетского диплома, ни дополнительных экзаменов, как это было заведено во всей России. Неспроста Ковалев ощущает себя скорее военным, нежели штатским: «он никогда не называл себя коллежским асессором, но всегда майором»! В Санкт-Петербурге майор Ковалев завел приятные и полезные знакомства, «хлопотал об вице-губернаторском месте, а в случае неудачи — об экзекуторском».

В общем, майор Ковалев был совершенно доволен собою и жизнью.

И вдруг — нос пропал! Останься майор Ковалев без ног, без глаз — это не так потрясло бы несчастного. Без носа, воистину, как без рук! «Мне ходить без носа неприлично, — объясняет Ковалев. — Какой-нибудь торговке, которая продает на Воскресенском мосту очищенные апельсины, можно сидеть без носа…» А ему никак нельзя.

Наконец, изрядно помучив своего героя, автор возвращает ему утраченное достоинство. Но, увы, пережитое потрясение ничему не научило чиновника, ни в чем не изменило его жизнь. «И после того майора Ковалева видели вечно в хорошем юморе, улыбающегося, преследующего решительно всех хорошеньких дам…» Поэтому «Нос» не только смешная, но и грустная история. Притом Гоголь настолько убедителен в мелочах и обстоятельствах, что мы начинаем верить в несбыточное! Да, он водит нас за нос, веселый обманщик Гоголь. Но — честно водит. Он в первой же фразе объявляет:

«Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие».

Правда, кто нынче вспомнит, что 25 марта — Благовещенье, когда «птица гнезда не вьет, девица косы не заплетает». День неприсутственный, и, следовательно, не мог Ковалев ходить в газетную экспедицию, чтобы подать объявление о пропаже носа, или являться к частному приставу, дабы заявить о пропаже, а тем более — к обер-полицмейстеру.

Сюжет повести, да и смысл этого причудливого сочинения г-на Гоголя решительно уклонился от реального факта из екатерининских времен. Однако, нос несчастного перса нет-нет да и покажется между строк. Например, чиновник газетной экспедиции отказывает Ковалеву в публикации объявления, но дает ему дельный совет: «Говорят, есть такие люди, которые могут приставить какой угодно нос».

В другом месте говорится: «Потом пронесся слух, что не на Невском проспекте, а в Таврическом саду прогуливается нос майора Ковалева, что будто он давно уже там, что когда еще проживал там Хосрев-Мирза, то очень удивлялся этой странной игре природы». К тому времени уже забылось имя и визит Муртазы Кули-хана, а Хосрев-Мирза совсем недавно посетил Россию. К тому же, последний был близким родственником первого.

Так неразрывно переплелись действительность и вымысел, довольно мрачное событие и гоголевский смех. Однако, смех смехом, а Николай Васильевич создал небывалое фантастическое произведение: в нем есть чудо, а чудотворца нет, как нет и волшебного предмета, с помощью которого возможны чудеса. Открытие Гоголя о том, что действительность сама по себе сверхъестественна, воплотилось позднее в полной мере в произведениях Франца Кафки.

И можно было бы закончить «Дело о пропавшем носе» теми же словами, какими Гоголь окончил свою повесть:

«Кто что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, — редко, но бывают».

Подлинная история графа Монте-Кристо

Блистательные герои романов Александра Дюма и сами названия его книг давно стали нарицательными именами. Так, о верных друзьях мы говорим: неразлучны, как три мушкетера. А графом Монте-Кристо часто называют таинственного и богатого человека с неясным прошлым.

Впрочем, и сами обстоятельства создания романов Дюма хранят немало загадок и тайн. Автор уже рассказывал о реальном д’Артаньяне, об интригах, разыгравшихся вокруг знаменитой книги «Три мушкетера». А вот новый сюжет из занимательной «дюманологии».

В начале 1840-х годов Александр Дюма уже прославился не только как драматург, но и как автор историко-приключенческих романов. Известность и богатство пришли к нему во многом благодаря новому газетно-журнальному жанру — фельетону. В то время фельетоном назывались увлекательные романы, которые печатались из номера в номер, с продолжением. Вся Франция с восторгом читала «Трех мушкетеров» в журнале «Сьекль» («Век»), в течение полугода заветные номера, что называется, рвали из рук, зачитывали до дыр, а некоторые главы омывали слезами. Например, гибель славного Портоса повергла французов в безутешную скорбь.

Новомодный жанр требовал от автора огромной работоспособности и особых навыков в построении фабулы: каждой главе следовало придать определенную сюжетную завершенность, но непременно с интригующим финалом. Пометка в конце главы «Продолжение следует» буквально гипнотизировала читателей, возбуждала неутихающий интерес. Кроме того, главы печатались по мере написания, с пылу с жару, а общий план романа существовал только в голове автора, и требовалось высокое мастерство, чтобы свести воедино разрозненные эпизоды и сюжетные линии, не растерять героев и второстепенных персонажей. По мере публикации романа-фельетона в периодике, автор уже составлял отдельные тома из напечатанных глав, а издатели выпускали их в свет.

Некоторое время никто не мог сравниться с Александром Дюма в мастерстве фельетонного романиста, а равно и в тиражах, и в доходах. Но в 1843-м трон короля фельетона зашатался. Роман-фельетон Эжена Сю «Парижские тайны» вызвал огромный интерес у французской публики, и читатель проголосовал за него рублем, то бишь франком. Совокупный гонорар за это произведение в газете и в книжном издании побил