Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

В годы 1907—1914 он был редактором и часто автором статей о нашей литературе и ее истории в «Еврейской Энциклопедии». В эти же годы он писал о различных исторических периодах и личностях в древнееврейской и еврейской литературе — в коллективной «Истории Еврейского народа» на русском языке и в сборниках «Пережитое», которые он издавал вместе с С. Гинзбургом, в журнале «Еврейский Мир», в разных других — русских и еврейских — изданиях. Когда он в 1915 году взялся за систематическую «Историю Литературы Евреев» на европейском континенте, он уже был специалистом в этой области и имел несколько солидных предварительных работ. Он, однако, не довольствовался ими и продолжал изучать и исследовать. В одном из своих опубликованных писем Цинберг замечает: «Каждого писателя, о котором я пишу в своем труде — если даже я его хорошо знаю, если я о нем уже прежде писал — я должен снова проштудировать, и только тогда, когда я с этим писателем нашел тесный контакт, я могу дать ему надлежащую оценку». При этом нельзя забывать того, что источники, которыми он пользовался, были не только древнееврейские, арамейские и еврейские, но и писатели на разных других языках (как арабский, французский, немецкий, русский), которые в последние тысячу лет участвовали в многоязычной литературе евреев.

Самый факт изучения всех литературных документов на стольких языках требует исключительного прилежания, глубокой любви к народу и его творчеству и сверхчеловеческой работоспособности. А что сказать о самом факте писания истории столь многосторонней и многоязычной литературы? Несмотря на то, что у него из-за работы на фабрике оставалось мало времени, он успел к 1927 году закончить первые четыре тома, охватывающие время от начала арабско-испанского периода до начала Гаскалы. Он их написал по-русски, а затем их переработал и заново написал по-еврейски. В 1929 году началось печатание истории в Вильне и до 1937 года вышло 8 томов (десять частей) из задуманных десяти томов. Восьмой том кончается историей литературы первой половины 19-го века. В 1938 году С. Цинберг был арестован и те тома, которые должны были довести историю литературы у евреев до первой мировой войны, не были опубликованы. Остается вопрос: были ли они готовы в рукописи? Ему посчастливилось увидеть восемь томов своего монументального труда напечатанными и первые три тома во втором издании. Но то, что ему удалось опубликовать, достаточно крупно, чтобы имя С. Цинберга сохранилось навсегда в еврейской истории.

Сама задача, которую он себе поставил, необычайно велика и он это хорошо знал. «Писать, говорит он в предисловии, самостоятельно-научный труд на основе первоисточников и собственных исследований, который должен обнять все литературное творчество еврейского народа на протяжении большого периода его культурно-сознательной жизни, — это сверх сил для одного человека, для одинокого исследователя». В виду этого он продолжает: «Мы себе поставили более ограниченную задачу — познакомить читателя с позднейшим периодом истории еврейской литературы — с периодом, который обнимает приблизительно около тысячи лет — так наз. европейский период, начинающийся с момента, когда европейское еврейство, т. е. еврейские центры, образовавшиеся в разных европейских странах, выступают впервые, как самостоятельный культурный фактор и начинают участвовать в строительстве национальной литературы».

Вот эта более «ограниченная задача», которую себе поставил Цинберг в своем труде, является все еще грандиозной. Ведь речь идет о литературной жизни евреев на протяжении более чем тысячи лет. И мы в данном случае имеем дело не только с чисто литературным трудом. Речь идет о всей еврейской культурной жизни, не только о литературе. «Мы ставим себе задачу дать по возможности полную картину всего еврейского духовного и культурного творчества на протяжении указанного периода. Мы, поэтому, не ограничимся историей так наз. изящной литературы. Развитие литературных форм будет исследовано на основе всей культурной еврейской жизни с, ее духовными и общественными стремлениями и в тесной связи с общеевропейской культурой той эпохи».

Собственно говоря, история литературы и не может быть иначе написана. «Формальный метод», с которым можно мало что сделать по отношению к литературе еврейского народа», по мнению С. Цинберга, недостаточен, когда речь идет об. эволюции всей литературы, а не только об отдельных творениях и отдельных писателях.

В отдельном творении, как и у отдельного писателя, важно новое, своеобразное, отличающее данное творение от другого, то, что делает данного писателя отличным от других писателей. В литературе же целого поколения, целой эпохи, важно не только различие, но и сходство, существующее между различными творениями и различными творцами: и поскольку речь идет о сходстве, играют уже большую роль общая атмосфера, совместная культура, общий дух времени. В виду этого не было надобности считать это особенностью еврейского народа, как это сделал покойный исследователь. История всякой литературы, поскольку она не критика, а именно история литературы, должна быть «историей общественных и идейных движений». Она должна стать историей культуры и из-за этого она не перестает быть и историей литературы.

Правда, что история литературы, с анализом творений, в которых индивидуальность и оригинальность играют чрезвычайную роль, не может быть снижена до истории культуры, представляющей собой историю жизни масс и коллективного творчества. Но, если история литературы не есть и не может быть только историей культуры, она на самом деле должна быть также и историей культуры. Следуя этому принципу, С. Цинберг анализирует и описывает все литературные явления, которые «имели то или иное влияние на развитие еврейской культуры и еврейской мысли». Такие творения, как «Сейфер Хассидим» или «Шулхан Арух», не были литературными трудами в буквальном смысле этого слова; философия Аристотеля или Спинозы, конечно, не относятся к истории литературы у евреев. Но так как они имели влияние на развитие еврейской мысли, Цинберг их также описывает и разъясняет.

Эта широкая культурная и историческая интерпретация еврейского литературного развития делает задачу Цинберга невероятно широкой и крупной. Если бы он элемент истории культуры совсем исключил, то объем его материала был бы тем не менее необычайно обширен. Ведь, он пишет не историю древнееврейской, или арамейской, или еврейской литературы, а историю литературы у евреев, а это — история, не ограничивающаяся трудами, созданными нашим многоязычным народом на трех национальных языках: древнееврейском, арамейском и идиш. С. Цинберг в свою историю включает часть того, что еврейские поэты и мыслители создали в качестве таковых на арабском языке, впоследствии на немецком языке и на других нееврейских языках. Задача Цинберга была дать нам полную картину всего многоязычного еврейского творчества на протяжении последних тысячи лет. Понятно, что в эту задачу не входило стремление дать «справочник» такого рода, в котором