Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

он приглашал Герцля к себе в министерство на следующее утро. Беседа Плеве с вождем сионистского движения продолжалась час с четвертью. Об этой беседе не имеется никаких письменных следов в архивных документах министерства Внутренних Дел. Герцль же в своих «дневниках» передает главное содержание их разговора. «Еврейский вопрос, сказал Плеве, не является для нас жизненным вопросом, но, тем не менее, это очень важный вопрос и мы стараемся разрешить его правильным путем. Другим правительствам и общественному мнению заграницей легко делать нам упреки за отношение к нашим евреям. Но если б речь шла о том, чтобы впустить в свои страны 2—3 миллиона бедных евреев, они бы иначе заговорили... Русское государство должно желать, чтобы его население было однородным. Конечно, мы понимаем, что мы не в состоянии уничтожить все различия в вере и языке, но что мы требуем от всех народов в нашей стране, в том числе и от евреев, это — патриотическое отношение к русскому государству. Мы желаем их ассимилировать, но ассимиляция еврейского населения идет очень медленно... Я не враг евреев. Я их знаю очень хорошо, я провел среди них мои юношеские годы в Варшаве, я в детстве постоянно играл с еврейскими детьми и среди друзей моей юности были и евреи. Я хотел бы поэтому с большой охотой сделать что-нибудь для евреев. Я не хочу отрицать, продолжал Плеве, того, что положение русских евреев не является счастливым. Если б я был евреем, я, вероятно, был бы также врагом правительства. В виду этого образование еврейского государства, которое могло бы вместить несколько миллионов евреев, было бы для нас чрезвычайно желательным. Это, однако, не означает, что мы хотим потерять всех наших евреев. Интеллигентные и состоятельные элементы, могущие ассимилироваться, мы охотно оставили бы у себя, от бедных же и мало культурных мы бы охотно избавились.

Ваше сионистское движение было нам симпатично, поскольку его целью была эмиграция. Вам не нужно передо мною обосновывать задачи Вашего движения. Я ему сочувствую, но со времени сионистской конференции в Минске (она произошла летом 1902 года) мы замечаем большие изменения. Теперь речь идет не столько о палестинском сионизме, как об еврейской культуре, организации, национализации. Нам это не подходит. Но сионистское стремление в его настоящем смысле, стремление создать в Палестине политический центр для еврейской иммиграции, мы готовы поддержать».

В беседе далее обсуждался вопрос: в чем может выразиться эта поддержка? Герцль высказал пожелание, чтобы русское правительство: 1) содействовало получению у турецкого султана «чартера» на Палестину; 2) поддержало в финансовом отношении эмиграцию, употребляя на эти цели средства из сумм, поступающих из обложения евреев (коробочный сбор) и 3) чтобы оно облегчило организацию сионистских союзов на основе базельской программы. Герцль при этом подчеркнул, что правительство должно одновременно принять меры к облегчению положения евреев в самой России, как, например, расширить границы черты оседлости и позволить евреям покупать небольшие, участки земли, дабы они могли заняться земледелием. Плеве принципиально согласился с этими пожеланиями. Герцль выразил пожелание, чтобы результаты их беседы были формулированы в письменной форме. Плеве обещал ему это сделать.

На следующий день Герцль был у министра финансов Витте, к которому Плеве дал ему рекомендательное письмо. Разумеется, Витте, как и Плеве, уверял иностранного гостя, что он «друг евреев». Какого рода эта «дружба» была, можно судить по тому, что сам Витте потом рассказал: «я постоянно говорил покойному царю Александру III-му: Ваше Величество, если было бы возможно утопить 6 или 7 миллионов евреев в Черном море, я был бы, совершенно с этим согласен, но так как это невозможно, то необходимо дать им возможность жить. Этого мнения я держусь постоянно. Я против дальнейших притеснений». Витте указал дальше, что предубеждения против евреев очень сильно распространены. «Имеются предрассудки, так сказать «честные», например, антиеврейские взгляды на религиозной основе, но имеются также антисемитские предрассудки из за конкуренции или моды, и они имеют очень большое распространение». «Нужно заметить, заметил «друг евреев» — что русские евреи дают сами достаточно оснований, чтобы вызывать неприязнь к ним. Они обладают особым видом нахальства. Большинство евреев, однако, бедны и, так как они бедны, они грязны и производят отталкивающее впечатление. Они также занимаются грязными делами, поэтому другу евреев очень трудно их защищать. Очень трудно — сказал он дальше, — выступать в защиту евреев, потому что Сейчас же думают, что тебя подкупили. Я, однако, не обращаю на это внимания».

Когда разговор перешел к сионизму и его конечной цели, Витте выдвинул известное возражение по поводу христианских святых мест. «В каком отдалении от Святых Мест вы хотели бы поселить евреев?» и поэтому он прибавил: «Мне кажется, что, если евреи находились бы близко к Святым Местам, это вызвало бы волнение». — «Как же теперь, когда турецкая стража охраняет Гроб Господень?» спросил Герцль. На это ему ответил Витте: «Это не так нестерпимо, как, если б это была еврейская стража. Если туда приедет несколько сотен тысяч евреев, и они там откроют еврейские гостиницы, еврейские предприятия, это могло бы, вероятно, задеть чувства христиан».

Все же Витте обещал удовлетворить просьбу Герцля, снять запрет в отношении акций Колониального Банка, при этом он поставил условие, чтобы Банк открыл свое отделение в России.

Герцль также посетил Гартвига, директора Азиатского Департамента при русском Министерстве Иностранных Дел. Он с ним имел беседу по поводу сионистского движения и относительно эвентуальной дипломатической помощи, которую русское правительство могло бы оказать сионистским стремлениям. Гартвиг обещал снестись с русским послом в Константинополе, Зиновьевым, относительно тех шагов, которые возможны в этом направлении. Он также высказал пожелание иметь подробный письменный доклад о сионизме и его целях, с которыми он хотел бы познакомить министра иностранных дел. Герцль обещал представить вскоре по возвращении на родину такого рода доклад.

Плеве свое обещание выполнил. 30-го июля он прислал Герцлю в отель следующее письмо: «Вы высказали пожелание иметь ясные следы той беседы, которая имела место между нами. Я охотно исполняю Ваше желание, дабы избежать все, что может вызвать преувеличенные надежды, или, наоборот, беспокоящие сомнения. Я имел возможность познакомить Вас с тем, как смотрит русское правительство в настоящее время на сионизм. Его взгляд может легко привести к тому, что правительство вынуждено будет вместо терпимого отношения к сионизму применить такие средства, которые имеют свои основания в национальной самозащите. Поскольку сионизм имеет целью создать для евреев независимое государство, Палестину, поскольку сионизм обещал организовать эмиграцию известного числа еврейских подданных из России, русское правительство может отнестись к нему