Юрий Бондарев - Вячеслав Вячеславович Огрызко

Когда Агитпроп ЦК КПСС узнал о реакции руководителя партии и страны, то он тут же дал команду в кратчайшие сроки подготовить книгу и фильм о 49-дневном дрейфе советских солдат в Тихом океане. Но наши художники и без каких-либо приказов сразу откликнулись на подвиг ребят. Одним из первых написал свою песню Владимир Высоцкий – «Суров же ты, климат охотский…». Потом появилась и песня Александры Пахмутовой на слова Сергей Гребенникова и Николая Добронравова «О четырёх героях». Целая поэма «Подвиг Асхата Зиганшина» родилась и у тогдашнего второкурсника Орехово-Зуевского пединститута Венедикта Ерофеева.

На студии «Мосфильм» сделать фильм поручили художественному руководителю 3-го творческого объединения Михаилу Ромму. И первое, с чего начал кинорежиссёр, – с поиска сценаристов. Он сделал ставку на трёх друзей: Григория Бакланова, Юрия Бондарева и Владимира Тендрякова, которых ещё в конце 1940-х годов крепко повязали Литинститут и их мастер Константин Паустовский.

К весне 1960 года все участники этой троицы уже заработали себе имя в литературе. Самое громкое было у Тендрякова. Его знали как автора повестей «Не ко двору», «Тугой узел», «Ухабы» и «Чудотворная». Бондарев заставил всех говорить о себе после публикации в 1957 году повести «Батальоны просят огня». А какие споры вызвали публикации первых вещей Бакланова «Южнее главного удара» и «Пядь земли»!

Не были эти три литератора новичками и в кино. Правда, снятые по его сценариям фильмы на тот момент имел только Тендряков. Причём какие! Один «Тугой узел» чего стоил (за что отдельное спасибо режиссёру Михаилу Швейцеру)! А «Чужая родня»!

Уже 20 марта 1960 года, то есть всего через две недели после спасения солдат, 3-е творческое объединение «Мосфильма» заключило с Баклановым, Бондаревым и Тендряковым договор на создание литературного сценария. А спустя месяц киношное начальство официально утвердило и режиссёра-постановщика будущей картины – маститого Михаила Ромма.

Свои первые наброски писатели представили худсовету в конце мая. На обсуждение этого варианта пришли именитые режиссёры и представители Министерства обороны. Но и художникам, и военным сценарий не понравился – правда, по разным причинам. Ромм ругал работу писателей исключительно из-за просчётов художественного плана. «Первая половина сценария, – развёл он руками, – скучновата. Это быт, повествовательный ввод событий. Эту часть нужно сократить или дополнить интересными подробностями» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 1151. Л. 43).

Другие причины отклонить сценарий были у военных. Полковник Лысой, представлявший Главное политуправление армии и флота, хотел, чтобы сценаристы отразили все этапы становления характеров своих героев и показали среду, которая воспитала солдат.

Писатели впали в отчаяние. Бондарев попробовал вступить в спор. Он осторожно намекнул: «Размышления о жизни, философское обобщение будут нарушать ритм вещи» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 1151. Л. 45). Бакланов ответил главпуровцу жёстче, отрезав: «Рассуждения, высказывания в этой вещи не нужны. Нужны герои, атмосфера».

Примерно тогда же, то есть в конце мая, сценарий писателей был передан на официальное рецензирование редакторам. Одна из них – Л. Белова – чуть его не зарубила. Первое замечание Беловой почти полностью повторило оценки политработников. «Хотелось бы, – написала она в своём отзыве, – более ясного и глубокого философского осмысления происходящего» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 1151. Л. 41). Второе замечание касалось рассказа об участии в спасении советских солдат американцев. Белова выразила сомнение, следовало ли вообще про это упоминать. Но Ромм провёл через худсовет 3-го объединения «Мосфильма» другое решение. 2 июня 1960 года он добился, чтобы литературный сценарий трёх писателей в целом был утверждён.

В принципе на этом этапе мастер мог бы смело приступить к режиссёрской разработке. А он почему-то взял паузу. Позже Ромм объяснял это тем, что начальство ему чуть ли не тогда же сделало ещё и второй заказ, предложив снять по сценарию Даниила Храбровицкого фильм о физиках-ядерщиках «Девять дней одного года». Но, похоже, художник лукавил. Скорей всего, он просто охладел к истории с дрейфом солдат и загорелся новыми идеями. Такое с художниками случается нередко. Правда, Ромм не совсем отошёл от сценария трёх писателей. Он потом помог найти на эту картину другого способного режиссёра-постановщика – бывшего стрелка-радиста бомбардировочной авиации Генриха Габая. (У нас сейчас имя этого кинодраматурга забыто, а зря! Это ведь он в 1959-м году снял на Одесской киностудии отличный приключенческий фильм «Зелёный фургон».)

К работе над фильмом о дрейфе «49 дней» Габай приступил в феврале 1961 года. Он сразу попросил писателей частично переписать сценарий. Но Тендряков сослался на свою страшную занятость и от участия в дальнейшей работе над фильмом отказался, при этом попросив директора 3-го объединения Николая Киву причитавшийся ему гонорар по доводке сценария передать Бакланову и Бондареву.

На этом этапе кинематографисты окончательно решили, что будут не воссоздавать хронику 49-дневного дрейфа четырёх советских солдат в Тихом океане, а художественно осмыслять подвиг ребят. Именно поэтому они отказались представлять героев их настоящими именами. Но при этом суть подвига киношники в сценарии и фильме сохранили. Они подчёркивали: «В основе его (фильма. – В. О.) – подлинный факт, потрясший… весь мир: во время шторма унесло в открытый океан баржу с четырьмя солдатами. Сорок девять дней носило их в бесконечном водном пространстве. Почти не было пищи и пресной воды, сломалась рация, кончилось горючее» (РГАЛИ. Ф. 2453. Оп. 4. Д. 1151. Л. 12).

Новым редактором сценария начальство назначило Аиду Репину. Она всем оказалась довольна, кроме заключительного эпизода. Репина предчувствовала, что в инстанциях могла вызвать сомнения сцена встречи советских героев в Сан-Франциско. Пресс-конференцией наших ребят для американских журналистов заканчивать фильм тоже не годилось. Репина просила сценаристов подготовить два или три запасных варианта с финальной сценой.

В какой-то момент возник еще Иосиф Маневич, высказавший пожелание добавить в сценарий страстей. Но выполнять его хотелки никто не стал. Режиссёр Алов и писатель Сергей Антонов сказали на худсовете, что всё и так сойдёт.

Дальше начался поиск актёров на главные роли. Габаю навязывали профессионалов из московских театров, но он предпочёл пригласить совсем не известных ребят. В итоге в его картине дебютировали сразу три человека: Владимир Буяновский, Виктор Пивненко и Владимир Шибанков. Опыт съёмок имел лишь четвёртый главный герой – Геннадий Крашенинников (он начинал сниматься ещё с конца 1950-х годов, а потом с ним работал Василий Ордынский).

Съёмки начались в конце лета 1961 года. Часть проходила на Балтике, а какие-то сцены доснимались в ноябре в Североморске. К слову: на этих съёмках Габай встретил свою любовь Анну Мартинсон,