Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 3 - Василий Васильевич Рязанов

активно поддерживали начавшееся наступление. Капитан Степанов в заметке во фронтовой газете, напечатанной во время этого наступления, “Как мы штурмовали железнодорожные эшелоны”, упоминает и нашу работу: “… Тремя атаками зажгли 7 автомашин и с левым разворотом стали выходить из атаки. В это время с командного пункта командира соединения передали: “Задание выполнили, можете идти домой». Нужно отметить, что связь с полевой рацией была очень хорошей”. Отмечали нашу хорошую работу и в документах.

Радовало постоянное продвижение вперед. Я не запомнила названий сел и городов, через которые мы проезжали, исключая только Харьков. Харьков своими размерами выделялся из общего ряда. Мы проехали его без остановки. Центр был разрушен, но и много домов стояло неповрежденными, особенно на окраине. Не помню почему, но вокруг Харькова мы объезжали несколько раз, кружили там, как в карусели.

К нашей родной роте связи мы присоединились только за Днепром в большом селе Пальмира, лежащем между Кривым Рогом и Запорожьем. За это время штаб корпуса следовал маршрутом: Уразово, Демино, Гринев, совхоз Федоровка, Чугуев, Красноград, Ливинское, Литвины, Пальмира. Мы шли не таким путем, но были неподалеку.

Чаще всего мы работали на КП или НП стрелковых частей. Были и на КП командиров других наземных частей или соединений, например, танкистов, с которыми взаимодействовал наш корпус. Рязанов, готовясь к предстоящему бою, видимо, оценивал различные возможности, выбирал место для НП и решал, когда надо находиться во время боя на НП наземных частей, вместе с их командирами. Иногда Рязанов располагал свой НП отдельно, вынося его на какую-то высотку или передвигая ближе к переднему краю. Но КП того командира, с которым взаимодействовал корпус, всегда должен был оставаться недалеко. Нам пришлось побывать и на КП командующего армией и на КП командиров стрелковых корпусов, дивизий, полков.

Часто, уже разместившись, развернув станцию, окопавшись и приготовившись к работе, приходилось снова сворачиваться и перемещаться или на несколько километров или на сотни метров, поскольку командование не устраивало выбранное место. То ли обзор плохой, то ли еще какие причины, хотя еще совсем недавно оно было подходящим. Любая мелочь может влиять на качество управления боем. Место часто менялось из-за обстрела, – противник пеленгует работающую радиостанцию и начинает стрелять по ней. Работали много, и работа была тяжелой. Поэтому все время хотелось есть. Хорошо, на ВПУ сухой паек выдавался нам по летной норме. Туда входили вкусные вещи: шоколад, рис, галеты, казавшиеся экзотическими сладостями на фоне нашего однообразного меню из каш.

Мы научились ставить антенну и разворачивать станцию за рекордно короткие сроки. Сворачиваясь, мы складывали части антенны не так, как они должны находиться в походном порядке согласно инструкции, а по продуманному и многократно проверенному плану, обеспечивающему и их сохранность, и быстрое развертывание на новом месте, которое – мы знали – вскоре последует. Копать землю мы старались поменьше, да и начальство говорило, что у радистов руки должны быть чуткими и нежными как у пианистов. Копали, в основном, водители, механики, начальник радиостанции, очень часто по своей инициативе помогали пехотинцы, радующиеся нашему прибытия и последующей затем помощи. Но иногда, очень редко, и нам приходилось браться за лопаты.

Запомнилась одна ночь в начале нашей работы на ВПУ, после взятия Белгорода. Получив задание переехать в определенное место, мы отправились, но в дороге стемнело. Незадолго до этого, так же переезжая, мы на своем грузовичке на полном ходу проскочили передовую и выскочили на нейтральную землю, а, может, и на вражескую территорию, – сплошной линии фронта при наступлении часто нет. Водитель первым это заметил и, хотя никто ему не приказывал, молча нажал на тормоз, вывернул руль и дал газ с таким ожесточением, что я, сидевшая у задней приоткрытой двери, чуть не вылетела из кузова. Заглохни тогда мотор или проехали бы мы чуть дальше, немцы успели бы открыть огонь. Но все было проделано настолько быстро, что они, не ожидая нас, не успели среагировать. Мы сами не сообразили в чем дело, когда наша машина через несколько секунд была на обратном пути и мчалась назад в облаках пыли, поднятой ею же только что. Когда мы уже отъехали пару километров от переднего эшелона, майор Дзе начал ругать водителя, но и тот не остался в долгу. Они не ссорились, так как оба были виноваты и чувствовали свою вину, а просто перебрасывались словами, чтобы снять напряжение. После у нас был еще один похожий эпизод, когда майора Дзе сменил Александр Дресвянников. Он тогда дал команду поворачивать назад.

Похожие случаи бывали в вашем корпусе и с другими. Кузьма Александрович Белодед, служивший с первого дня образования корпуса до его расформирования помощником начальника штаба, вспоминает, как они с инструктором по пилотированию Шипко полетели искать новые аэродромы в районе Кировограда. Белодед – бывший летчик с большим стажем и Шипко – летчик действующий, занимались изысканием аэродромов. Тогда у них оказалась, как затем выяснилось, не совсем точная карта, где указывалось, что деревня Аникеевка занята нашими войсками. Оказалось, только половина деревни, разделенной рекой на две части, была в наших руках. Второй же половиной, где и сел самолет, владели немцы. На территории противника к ним из деревни направились три автоматчика. Хорошо, Белодед и Шипко быстро сориентировались и сразу же взлетели. Сели уже на нашей стороне. Спасло их то, что не выключали мотор и сели метрах в трехстах от деревни. Шипко после взлета полетел на бреющем, когда немцы начали бежать, и скрылся от выстрелов в овраге, прилегающем к полю.

Еще случай произошел с Белодедом и Шипко тоже в районе Кировограда. Они в 40-50 километрах от Кировограда обнаружили колонну танков в I0-I5 машин. Шипко сделал круг над колонной, им выложили знак «Т» для посадки. Но, заподозрив неладное, сели они метрах в пятистах от колонны. К ним подбежали наши бойцы, окружавшие эти вражеские танки, оказавшиеся в глубоком нашем тылу, за сто километров от линии фронта. Наших красноармейцев было очень мало – всего несколько десятков. Шипко и Белодед взлетели, прилетели в штаб корпуса, доложили об увиденном. Это было под вечер. А ночью немецким танкистам на парашютах сбросили горючее, и они ушли пробиваться. Возможно, посадочный знак они выкладывали, принимая машину Шипко за немецкий самолет. Эти случаи окончились благополучно. Гораздо больше подобных происшествий заканчивались совсем иначе – гибелью товарищей.

Поэтому мы не рискнули ехать в темноте, чтобы не попасть к немцам, а остановились, отстучали радиограмму в штаб и устроились на ночлег. Замотавшиеся днем, мы засыпали мгновенно, часто не ставя палатку, прямо на