Григорий Сокольников: невыученные уроки нэпа - Игорь Станиславович Прокопенко

становится возможным действительный рост бюджета, особенно важно, чтобы эта возможность была использована строго целесообразно и чтобы абсолютно исключен был тот дух барского швыряния миллионами, который характеризовал собой недоброй памяти бюджет царской России.

Тем самым Наркомфин призывал к постепенному развитию промышленности. Он предупреждал, что рост промышленности – это и более высокие требования к бюджету и инфраструктуре, поэтому медленное и осторожное продвижение вперед Сокольников называл наиболее предпочтительным.

Вырезка из газеты «Экономическая жизнь» со статьей «Г.Я. Сокольников о задачах Наркомфина в 1925 г. (беседа)».

1 января 1925

[РГАСПИ. Ф. 670. Оп.1.Д. 20. Л. 99]

Выступая 9 апреля 1925 г. на совещании коллегии НКФ СССР с наркомфинами союзных республик, Сокольников утверждал:

Говоря о росте производительных сил, мы не можем стать на точку зрения интересов отдельного предприятия, а должны подходить к росту производительных сил в объеме народного хозяйства, и если мы, например, задерживая рост колбасного производства, обеспечиваем рост металлического производства, то это будет политика, которая не задерживает, а обеспечивает рост производительных сил всего хозяйства в целом.

В своих работах и выступлениях первой половины 1925 г. глава Народного комиссариата финансов СССР призывает ориентироваться на ленинский принцип «Лучше меньше, да лучше».

Деревня Прохново. Архангельская область, Плесецкий район. 1920-е

[Из открытых источников]

На фоне экономических успехов в стране началась общая либерализация. Идея Сокольникова о постепенном подъеме промышленности через развитие крестьянских хозяйств получила реализацию. Крестьяне, кустари, ремесленники и мелкие торговцы, имевшие не более одного наемного работника, отныне могли голосовать на выборах.

Мелким частникам предоставили налоговые льготы, прекратились постоянные преследования нэпманов. Казалось, отношение власти к нэпу изменилось – первые лица партии буквально встали на его защиту.

К примеру, председатель ЦИК СССР Михаил Калинин 22 марта 1925 г. со страниц «Известий» призывал не делать из кулаков политических козлов отпущения, предлагая разделить понятия кулачества и сильного трудового крестьянства.

Н.И. Бухарин. 1920-е

[РГАКФД]

«Всесоюзный староста» заявлял, что «расслоение деревни не только не мешает росту коллективного хозяйства, а, наоборот, увеличивает производительность и товарность в сельском хозяйстве и, следовательно, подготовляет элементы к коллективизму и, как бы это ни казалось парадоксальным, расчищает почву для советской деревни». И его призыв был услышан – местные органы власти получили указание не смешивать старательного и крепнущего крестьянина с кулаком.

Даже Дзержинский, руководитель ОГПУ, ставший настоящим кошмаром для предпринимателей в первые годы нэпа, призывал поддержать частников. Заняв по совместительству пост председателя ВСНХ, на заседании Совета труда и обороны в марте 1925 г. он заявил: «Если мы научились пользоваться нэпом в области производства, то теперь необходимо суметь использовать частного торговца в области товарооборота. Для товарооборота частный мелкий торговец имеет громадное значение».

Чуть позже, на собрании актива Московской партийной организации 17 апреля 1925 г., член ЦК Бухарин выступил с известным призывом к крестьянам: «В общем и целом, всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство. Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота, мы теперь должны вести такую политику, в результате которой у нас беднота исчезла бы».

Как это было в 90-е: деколлективизация и упадок деревни

И к началу 20-х, и к началу 90-х гг. кризис в сельском хозяйстве был очевиден. В первом случае он был обусловлен Гражданской войной, политикой «военного коммунизма» и сопутствовавшей ей продразверсткой. Во втором – устаревшей к тому времени системой планового управления народным хозяйством, провалы которой до поры удавалось скрывать за счет экспорта ресурсов и закупки на полученные средства необходимой продукции за рубежом.

В 20-х реформаторам пришлось работать с индивидуальными хозяйствами, почти полностью потерявшими доверие к советской власти после продразверстки. Лишь неимоверными усилиями НКФ удалось вполне рыночными методами вернуть крестьян к труду на благо государства, восстановив их веру в рубль.

Реформаторам конца 80-х – начала 90-х, напротив, досталась централизованная сеть колхозов и совхозов, работа которой была налажена. В 1989 г. в СССР существовали 12,9 тыс. государственных совхозов и 12,5 тыс. колхозов. В общей сложности в них работали более 9,5 млн чел. Всего же в сельской местности проживали 38,8 млн чел., то есть чуть больше 26 % населения страны. Сохранялась монополия государства на владение землей, впервые закрепленная в принятом в начале нэпа Земельном кодексе.

Разница сложившихся обстоятельств видна невооруженным глазом. Однако кое-что общее все-таки есть: ни в рамках нэпа, ни в рамках перестройки в самом начале «реформ» не имелось четкой концепции выхода из кризисной ситуации. Как же развивалась ситуация в дальнейшем и какие параллели сегодня можно провести?

Как поступили с сельским хозяйством в период нэпа?

В 20-е гг., даже несмотря на то, что в период нэпа переход к рынку рассматривался большевиками исключительно как тактическое отступление, все же удалось заинтересовать крестьян экономически, открыв для них целый ряд возможностей по развитию хозяйства. Даже на основе индивидуальных хозяйств сельскохозяйственное производство удалось восстановить в условиях нэпа за несколько лет… Более того, окрепшее крестьянство стало опорой для государства в наиболее сложные моменты, ведь когда денег в бюджете не хватало, в ход шли в первую очередь различные крестьянские займы.

Как складывалась ситуация в сельском хозяйстве в годы перестройки?

Так же, как и в период «военного коммунизма». В конце XX века было принято решение между крестьянами землю заново поделить. 28 февраля 1990 г. Верховный Совет СССР принял «Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о земле», вводившие право на получение и наследование земельных участков. Чуть позже, в ноябре 1990 г., появились законы «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» и «О земельной реформе», в которых вводилось понятие частной собственности. С этих законов и начался раздел всего советского агропромышленного комплекса.

Коллектив кормозаготовителей колхоза «Маяк». Пермская область, Юсьвинский район. 1987

[Из открытых источников]

Однако даже простой передел колхозной земли оказался делом очень непростым. Вначале, до распада Советского Союза, было решено поделить сельскохозяйственные земли между всеми жителями села, включая детей, пенсионеров, учителей, врачей и других, то есть не только между теми, кто был непосредственно занят в сельскохозяйственных работах, а между всеми… Однако этой реформе не суждено было осуществиться – доли земли были выделены лишь на бумаге… Дальше процесс не пошел ввиду его крайней запутанности.

После августовского путча 1991 г. новое правительство взяло курс на ускоренную ликвидацию коллективной и государственной собственности в сельском хозяйстве. Вначале даже предлагалось не только ликвидировать колхозы и