Иван Грозный - Сергей Эдуардович Цветков

Благодаря стечению обстоятельств, трагической случайности Сильвестр и Адашев вновь завладели душой царя, возобновили свою мелочную опеку над ней. Иван боялся прекословить «святым» мужам, чьими устами, казалось, вещал сам Всевышний. Смерть Дмитрия избавила «избранную раду» от ответа за ее предательское поведение у постели больного царя и обеспечила ей еще несколько лет политического бытия. Однако прозрение Ивана было неизбежно — царь взрослел, и гроздья гнева медленно зрели в его душе.

Глава 7. ЛИВОНИЯ ИЛИ КРЫМ?

«Britannia, rule the waves!»[10]

Их город стал жилищем вранов;

Иссохли злачные луга,

Ослабла в брани их рука…

А.А. Бестужев-Марлинский.

Михаил Тверской

Война с Казанью утвердила политическую независимость Московского государства. Вместе с тем она приобщила Москву к главному европейскому, общехристианскому делу XVI столетия — к борьбе против мусульманской агрессии, — приобщила, разумеется, с объективно-исторической точки зрения, ибо даже самый образованный москвич того времени слыхом не слыхивал ни о каких общеевропейских интересах, да и знать о них не хотел: русские люди делали свое, сугубо национальное дело — «боронили» Русь от «бесерменства». Впрочем, и Европа не имела почти никакого представления о том, что в то время, когда она трясется от страха перед турецким вторжением, далеко на востоке христианский государь присоединяет к своей державе мусульманские государства. Обширная Московия, превосходившая по размерам две любые, вместе взятые, европейские страны, оставалась для Европы Terra incognita[11].

Однако долго так продолжаться не могло.

Эпоха великих географических открытий раздвинула границы мира, познакомила европейцев с неведомыми странами и людьми. Вместе с тем она привела к некоторому гeoграфическому конфузу, ибо в своем стремлении открыть новые пути в Индию и Китай Европа неожиданно «открыла» Россию, то есть часть самой себя.

В середине ХVI века Англия принадлежала к числу «обиженных» морских держав. Военное могущество Испании заграждало ей выход к южным морям, омывавшим берега вожделенных стран, из которых в Европу текли пряности и золото. Поневоле приходилось бороздить cyровые северные широты. Мореплаватель Джон Кабот в поисках северного прохода в Азию забрел во время экспедиции 1497—1498 годов в холодные воды Ньюфаундленда. Сын его Себастьян, участник экспедиции, впоследствии сообщил английской короне, что открыл путь в Китай, но единственной добычей, которой можно было поживиться у берегов этой северной Поднебесной, были косяки жирной трески. Все же предприимчивому мореходу был пожалован официальный титул «эсквайра и главы мастеров Компании торговых открытий города Лондона», а король Эдуард VI пожелал брать у него уроки космографии.

Неудача не обескуражила Кабота. Он продолжал убеждать лондонских купцов, что в Китай можно попасть через льды Севера. Если на западном направлении оказался тупик, значит, надо плыть на восток! Поддавшись искушению, лондонские негоцианты создали «Общество купцов искателей для открытия стран, земель и островов, государств и владений, неведомых и доселе морским путем не посещаемых». Акционерные взносы составили около шести тысяч фунтов стерлингов. На эти деньги общество приобрело три корабля — «Бона Эсперанта» (в переводе с латинского — «Благая Надежда», 120 тонн водоизмещения), «Бона Конфиденция» («Благое Упование», 90 тонн) и «Эдуард Бонавентура» («Эдуард Благое Предприятие», 160 тонн) с запасами на полтора года плавания.

Преклонный возраст не позволил Каботу лично возглавить экспедицию. Эскадру возглавили адмирал Хью Уиллоби, вызывавший доверие у акционеров своим большим ростом и познаниями в военном деле, и штурман (старший кормчий) — 32-летний уроженец Бристоля Ричард Ченслор, «не раз показавший свой ум на деле» — именно «на него-то и была вся надежда в успешном выполнении предприятия», поясняет один из участников экспедиции, Климент Адамс, видимо отдававший предпочтение уму перед силой. Уиллоби и Ченслор имели с собой грамоту Эдуарда VI, обращенную к владыке неведомой Полярной империи. Грамота была составлена на трех языках (русский текст отсутствовал); в качестве толмачей англичане прихватили с собой двух татар, кaким-то чудом оказавшихся при королевской конюшне.

Экспедиция носила мирный характер. Инструкция Тайного королевского совета предписывала морякам не обижать жителей тех земель, которые встретятся у них на пути, чтить их обычаи и нравы и даже «делать вид, что имеем те же законы и обычаи, какие имеют силу в той стране, куда вы придете».

20 мая 1553 года в Гринвиче эскадру ждали торжественные проводы: королевский совет смотрел на отплытие кораблей из окон дворца, любопытные влезали даже на крыши башен. Под гром орудий и приветственные крики моряки прощались с родиной и соотечественниками: «Иной стоял на корме и издали прощался с друзьями, — вспоминает Климент Адамс, — другие расхаживали по па лубе, тот повис на веревчатой сети, иной посылал прощальные взоры с вершины мачты»… Не было только короля Эдуарда VI, от чьего имени затеяно было это путешествие: он лежал больной и умер спустя несколько дней после отплытия эскадры.

Беда поджидала мореплавателей уже у берегов Норвегии. Сильный шторм разлучил корабли: «Эдуард Бонавентура» Ченслора был отнесен ветром далеко на восток. Напрасно прождав неделю два других корабля, Ченслор на свой страх и риск двинулся дальше.

Продвигаясь вперед по неведомым водам, он, по словам Адамса, «зашел так далеко, что оказался в местах, где совсем не было ночи, но постоянно сиял ясный свет солнца над страшным и могучим морем». Наконец, в августе 1553 года корабль Ченслора с экипажем из 48 человек вошел в устье Северной Двины и бросил якорь у монастыря Святого Николая близ Холмогор (Архангельска тогда еще не существовало). Двинская летопись бесстрастно отметила прибытие чужеземцев: «Прииде корабль с моря на устье Двины реки и обславься: приехали в Холмогоры в малых судах от английского короля Эдварда посол Рыцарт, а с ним гости» — русские люди и не подозревали, что их «открыли». Гости, опасаясь за свою жизнь, просили выдать заложников, но им отказали с вразумлением. Впрочем, скоро англичане могли убедиться, что бояться им нечего — русские кормили гостей до отвала и вели себя как нельзя более радушно. Однако торговать с пришельцами без разрешения государя отказались наотрез. На вопрос, кто же их государь и каковы размеры их страны, поморы дали ответ, что страна их зовется Русью, простирается она далеко вглубь материка, а правит ими государь Иван Васильевич. По просьбе Ченслора воевода князь Микулинский послал гонца в Москву.

Царь велел немедленно доставить англичан перед свои очи, взяв на себя все путевые расходы и распорядившись бесплатно выдавать им лошадей на станциях. Но в Москве послов для порядку поволынили