Лейтенант запаса - Николай Александрович Юрконенко

Александров помолчал, в последний раз оценивая обстановку, потом сказал:

– Думаю, товарищ майор, на «ящике» их ждать бесполезно – не придут… Я объявляю «Невод», опасаться, что мы спугнем диверсантов больше нет смысла.

– Согласен, товарищ полковник!

По сигналу «Невод» операция по обнаружению и поимке агентов вступала в завершающую стадию. Личный состав частей внутренних войск и приданных подразделений пограничников приступил к блокированию огромного лесистого района, прилегающего к железной дороге, и начал его прочесывание. Тем временем на вокзалах, станциях, полустанках, аэропортах местных воздушных линий усиливалось наблюдение. Все дороги и автострады перекрывались временными шлагбаумами, подвергался досмотру частный и государственный транспорт. На речных пристанях, паромных переправах выставлялись посты и подвижные патрули. На глухих таежных тропах удваивались засады.

Отдав приказ начать операцию «Невод», полковник Александров позвонил подполковнику Морозову, с раннего утра находящемуся в штабе воздушно-десантной дивизии. Офицеры обменялись обычными утренними приветствиями.

– Ну что ж, Григорий Степанович, у нас все худо, – без лишних предисловий перешел к делу Александров, – «почтальоны» на «почту» не явились…

– И у нас ничего хорошего: разведгруппа «Гамма» так и не вышла на связь…

– Значит, если увязать оба эти события воедино, то… – Александров многозначительно не закончил мысль. Это сделал за него Морозов:

– … То с большой долей вероятности можно констатировать, что тропа диверсантов и тропа разведчиков – пересеклись. И, скорее всего, произошел огневой контакт с неизвестными нам последствиями…

– Считаю, что все именно так… «Рыбалку» мы начали и сейчас особенно нужна поддержка с воздуха, – сказал Александров. – Генерал Самойлов далеко?

– Рядом.

– Передайте ему трубку.

– Здравия желаю, Олег Дмитриевич, – произнес Александров и, выслушав ответное приветствие генерала, продолжил. – Как погода?

– Все еще не лётная. После двухсуточного дождя кругом обложные туманы, низкая слоистая облачность и минимальная видимость, так что визуальный поиск пока исключен. Теперь остается ждать хотя бы небольшого улучшения погоды. Во всяком случае – у метеорологов оптимистичный прогноз. Авиационное командование выделило самые опытные экипажи, они в постоянной готовности к вылету. Мы включили в них своих офицеров.

– Я вас понял, товарищ генерал-майор, до связи, – Александров положил трубку.

***

– Причаливай к берегу, капрал! – громким шепотом выдохнул Дудкин и почему-то пригнулся. – Быстро!

– Зачем? – не понял его Абшилава.

– Причаливай, говорю! – еще более свирепо и нетерпеливо вскричал полушепотом ефрейтор, сноровисто переводя автомат из-за спины в положение «на грудь».

Не задавая больше вопросов, Резо послушно уперся шестом в дно реки, несколькими толчками притер плот к обрывистому берегу. Вода струйчато зажурчала между бревен. Дудкин цепко ухватился за гибкие ветки тальника и в один миг пришвартовал бревенчатое суденышко веревкой к стволу дерева. Потом зорко всмотрелся в туманную перспективу тайги, обернулся к сержанту, в его взгляде светился азарт.

– Посмотри! – он указал рукой куда-то вперед и вверх.

– Что там? – Резо внимательно проследил за его движением, но ничего не увидел.

– А еще Кавказ – зоркий глаз! – Дудкин пренебрежительно махнул рукой и сняв с шеи автомат, перевел регулятор в положение «автоматический огонь», а на прицельной планке выставил дистанцию сто метров.

– В кого стрелять собрался, джан? – все недоумевал Абшилава.

– Потом увидишь! – Дудкин медленно и осторожно, чтобы не клацнул, откинул металлический приклад, приник к нему щекой. Плот покачивался под напором воды, поэтому ефрейтор целился довольно долго, силясь поймать на мушку только одному ему видимую цель. Наконец нажал на спуск. Оглушительный грохот короткой автоматной очереди разнесся над рекой, эхом отразился от крутых щек гранитных берегов. И только теперь Резо ухватил своим зрением как что-то большое и бесформенное сорвалось с горизонтальной ветки лиственницы и ударилось оземь.

– Йесть! – победно вскричал Дудкин, ставя затвор на предохранитель. Проснувшемуся от выстрелов Павлову, подмигнул круглым бедовым глазом. – Щас мы тебе, Миха, супе'шник запузы'рим из свеженины!

Легко оттолкнувшись от плота, он ухватился за тальниковый куст, подтянулся и в одно движение вспрыгнул на берег.

– Ждите, я мухой!

Вернулся через десять минут, неся за когтистые лапы огромного глухаря. Его широко раскинутые черные крылья с белым подбоем, чертили по воздуху, овальный хвост с вкраплением светлых перьев был широко развернут, острый клюв свирепо загнут вниз, еще живой, казалось, глаз смотрел из-под ярко-красного надбровья.

Резо ошеломленно глядел на Дудкина, а тот, как ни в чем не бывало, сказал:

– Начинай потрошить, капрал, а я отлучусь на часок, – он мотнул головой куда-то в глубину прибрежного бора. – Ягоды там просто вал, сплошной красный ковер, я махом котелок набросаю. Мишке чай с брусникой заварим, он хорошо температуру сбивает… И грибов до хрена: маслята, рыжики… – повернувшись к Павлову, добавил. – Сегодня Мишаня, у нас будет праздник желудка, а то, смотрю, у всех уже брюхо к спине присохло за два дня этого гребаного плаванья.

– Ты как увидел-то этого глухаря? – недоуменно спросил Абшилава. – Туманище ведь стоит.

– Не знаю, что, где и у кого стоит… – с многозначительной насмешливостью бросил Дудкин. – А черный силуэт на зеленом фоне только салабон не заметит… Но мы-то, капрал, не первый год замужем, а? В разведке служим, с природой дружим!

– Ты прав, Петя-джан, да… – вынужден был согласиться Резо, машинально прикидывая глухаря на вес. – Тяжелый, килограммчиков под пять тянет…

– Заелся на ягодниках, зажирел… – знающе подтвердил ефрейтор. – На пару дней хватит, а там, глядишь, еще подстрелим кого ни будь…

***

Резо проснулся от оглушительного грохота, ошалело озираясь, сел на берегу, к которому они причалили вчера на ночевку. Грохот удалялся, стихал. Тогда сержант стал трясти скорчившегося во сне Дудкина:

– Вставай, вставай, Петя-джан! Вертолет, прилетел, нас ищут!

– Какой еще на фиг вертолет? – непонимающе воззрился на него ефрейтор.

– Только что прошел над нами!

– Померещилось тебе, капрал, со сна-то…

– Нет, дорогой, нет! – возбужденно приплясывал Резо, стараясь согреться. – Был вертолет, точно… – стремительно нарастающий могучий гул турбин заглушил его слова. Со свистом рассекая воздух лопастями, над рекой пронесся вертолет МИ-8, заложив крутой левый вираж, пошел на повторный заход. Очевидно, летчики увидели причаленный к берегу плот.

– Ура-а-а! – завопил Дудкин, стискивая в объятиях сержанта. Оба стали прыгать по крошечной полянке. Зашевелился и Павлов, десантники дружно склонились над ним. Увидев, что Михаил раскрыл глаза, Абшилава эмоционально заговорил, сверкая горячими глазами:

– Вертолет, Миша-джан, за нами, да! Теперь ты совсем скоро поправишься, да! – его сбивчивую речь вновь заглушил приближающийся рев турбин, и винтокрылая машина вынырнула из-за сопки.

– Сюда-а-а! Сюда-а-а! Сюда-а-а! – завопил Дудкин, словно летчики могли его услышать, и, сорвав с себя камуфляжную куртку, оставшись в бело-голубом десантном тельнике, чтобы было заметнее, стал крутить куртку над собой, не