Петр I - Сергей Эдуардович Цветков

С каждым днем, проведенным в Риге, Петр убеждался, что на его послов здесь смотрят как на нежелательных и обременительных гостей. Дальберг не удостоил их приемом — раз едут не к его государю, так и незачем. Конечно, он знал о присутствии в посольской свите самого царя — слух об этом бежал далеко впереди посольства, — но считал, что это обстоятельство ни к чему его не обязывает, ввиду принятого Петром инкогнито.

К неприятным впечатлениям от подозрительного и брюзгливого старика губернатора прибавилась досада на рижан — купцов и бюргеров, которые за все ломили бесстыдно тройную цену. В день отъезда из Риги возникли ссоры с хозяевами домов, где квартировались послы. Даже Дальберг, которому пришлось вмешаться, нашел выставленные счета непомерными.

Когда, наконец, Двина унесла последние льдины в море, посольство, проклиная горожан и губернатора, покинуло негостеприимную Ригу. В письме Виниусу Петр подвел итог рижским впечатлениям: «Здесь мы рабским обычаем жили и сыты были только зрением».

Письмо запечатал перстнем, специально заказанным в Москве перед отъездом. На горячем сургуче четко отпечатались слова: «Аз бо есмь в чину учимых и учащих мя требую».

В Митаве, где посольство сделало следующую остановку, все было иначе. Курляндские герцоги издавна состояли в добрых отношениях с московскими государями, поэтому нынешний владелец Курляндии Фридрих Казимир принял послов как нельзя лучше. В город они въехали в парадном герцогском экипаже, в приготовленных для них домах их ожидал обильный ужин, за столом прислуживали придворные чины. После ужина герцог дал послам аудиенцию и проводил их до кареты. Все посольские расходы были приняты на счет герцогской казны. Послы хвалили прием и на чем свет стоит поносили шведов, грозя отомстить за дурную встречу в Риге при первом же случае.

При всем том Фридрих Казимир не мог занять высокого гостя так, как бы желал: у него не было ни фабрик, ни верфи, ни флота. Петру пришлось довольствоваться визитом в местную аптеку, где ему показали заспиртованную саламандру. Просил еще показать ему казнь колесованием, которую собирался ввести в московское судопроизводство, но перед ним вежливо извинились — в настоящую минуту в местной тюрьме нет преступника, заслужившего подобную казнь. Петра это не остановило. Почему бы в таком случае не воспользоваться кем-нибудь из его свиты? Его насилу отговорили от этой затеи. Тогда, забавы ради, царь купил в местной лавке топор и отослал в Москву князю-кесарю — «на отмщение врагов маестату вашего»[24].

Зато у герцога было море. На другой же день Петр уехал в Либау посмотреть на любимую стихию. Варяжское[25] море предстало перед ним в грозном величии: в грозовых тучах сверкали белые изломы молний, тяжелые валы с грохотом разбивались о берег… Петр стоял на прибрежном песке, сочившемся соленой влагой, и в душе его закипала досада. Нет, все-таки его Азовское море — просто лужа. И заперто со всех сторон… А здесь простор и выход ко всем государствам Европы, Америки, всего света! Вот бы пробиться сюда — не то что нескольких лет, всей жизни было бы не жалко…

Увидев море, расстаться с ним уже не смог — послам велел ехать в Кёнигсберг сухим путем, а для себя с волонтерами нанял любекский торговый корабль.

7 мая Петр прибыл в Кёнигсберг, опередив послов дней на десять. Прием, оказанный ему, был превосходный. Волонтеру Петру Михайлову со товарищи отвели резиденцию курфюрста Бранденбургского Фридриха в Кнайпхофе. Однако Петр остался недоволен, встретив во дворце дожидавшегося его придворного церемониймейстера Якова фон Бессера, утонченного царедворца и вместе с тем поэта и ученого. Более нежелательного визитера нельзя было представить. Петр набросился на него, сорвал парик с головы. Зачем здесь этот человек? Ему объяснили, по мере возможности, обязанности Бессера. Царь хмуро буркнул:

— Хорошо, пускай приведет ко мне девку.

В предложенных гостям развлечениях не было недостатка, ибо курфюрст, как мог, подражал версальскому двору. Однако странный волонтер предпочел придворным увеселениям прохождение курса артиллерийского дела у инженера прусских крепостей подполковника Штейтнера фон Штернфельда. Во время прогулок, совершаемых царем по городу, прохожие шарахались от него в сторону, чтобы не подвергнуться какой-нибудь неожиданной выходке со стороны грубого варвара. Одна придворная дама с ужасом рассказывала, как der russische Kaiser[26], повстречавшись с ней на улице, бесцеремонно остановил ее, взял часы, висевшие у нее на груди, посмотрел, который час, и как ни в чем не бывало отправился дальше.

Не менее пышно и торжественно принял курфюрст великих послов, приехавших в Кёнигсберг 18 мая; он даже отменил придворный траур по случаю кончины шведского короля Карла XI. Взамен попытался блеснуть перед послами королевским достоинством, которого давно добивался: принял их, сидя на троне под балдахином, сияя бесчисленным множеством бриллиантов, алмазов и дорогих каменьев, рассыпанных по его красному камзолу и шляпе. Но послы поклонились ему рядовым поклоном и наотрез отказались целовать руку. Фридрих не настаивал (всему свое время, он умеет ждать) и в приветственной речи объявил, что ничего, к удовольствию господ послов, жалеть не станет. Затем взял под руку волонтера Петра Михайлова и отвел в нишу окна. Там, отдуваясь от жары и обмахиваясь шляпой, долго говорил по-голландски. Жалел молодого шведского наследника Карла. В пятнадцать лет остаться без отца и матери! Наследником обширнейшего королевства, управление которым под силу только опытным мужам! Ведь шведской короне принадлежат

Финляндия и Ливония, Карелия и Ингрия, имперский город Висмар, Выборг, острова Рюген и Эзель, почти вся Померания, герцогства Бремен и Верден — подумать только, сколько чужого добра! Теперь датский король и Речь Посполитая, словно прожорливые индюки, начнут клевать эти ядреные зернышки, рассыпавшиеся по Балтике. Вообще-то, если сказать правду, на некоторые из этих земель с гораздо большим правом могло бы претендовать Бранденбургское курфюршество. И московские государи, если ему не изменяет память, являются древнейшими обладателями Ижорских земель… Кстати, не пришла ли пора подтвердить давнюю дружбу обоих государств новым союзным договором? А вот Швеции, пожалуй, трудно будет сыскать союзников — так или иначе, она успела обидеть всех своих соседей. Да, судя по всему, нелегко придется этому юноше, тем более что сам он пока находится под опекой бабки и не обладает никакой властью. Ну да Господь с ним. Со стороны господина волонтера было крайне любезно выслушать с таким вниманием его старческое брюзжание.

Вечером, во время торжественного ужина, под окнами дворца был сожжен такой великолепный фейерверк, которого послы и не видывали. Особенно понравились