Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии - Сергей Тимофеевич Минаков

Как сообщал Х. фон Кохен в своем письме от 2 февраля 1688 г. ливонскому губернатору Я.И. Гастфатеру, «28-го прошедшего месяца (т. е. января 1688 г.) здесь официально объявлено генералитету о предстоящем походе в Крым и указаны те, которые на будущее лето поведут войска. На первом месте боярин князь Василий Васильевич Голицын и с ним товарищ его боярин Иван Федорович Волынский, также окольничий Венедикт Андреевич Змеёв и думный дьяк Емельян (Украинцев); они поведут главную, или так называемую Московскую рать; за ними следует боярин Алексей Семенович Шеин, с товарищем князем Федором Юрьевичем Барятинским; они поведут Новгородскую рать. Рязанскую рать поведет князь Владимир Дмитриевич Долгорукий; Севскую рать – окольничий Леонтий Романович Неплюев и думный дворянин Григорий Иванович Косагов. Рать из Казанцев и астраханцев поведет окольничий Иван Юрьевич Леонтьев. Всем означенным войском будет начальствовать князь Василий Васильевич Голицын в качестве генералиссимуса…»599.

Таким образом, боярин А.С. Шеин был удален из состава Главного командования и переведен на должность командующего «Новгородского полка», князь В.Д. Долгорукий был назначен на должность «Рязанского полка», а Л.Р. Неплюев, несмотря на доверительные отношения и близкую дружбу с князем В.В. Голицыным, также был удален из состава Главного командования и возглавил «Севский полк». Однако, не надеясь уже на военные способности своего друга, «генералиссимус» назначил ему в заместители боевого, опытного и способного военачальника думного дворянина и генерала Г.И. Косагова. В составе же главного командования оказались новые лица. Среди них, пожалуй, лишь окольничий и генерал В.А. Змеёв был единственным профессиональным, опытным военачальником. Этого нельзя было сказать о И.Ф. Волынском. Что касается посольского думного дьяка Е.И. Украинцева, то его включение в «коллегию» Главного командования было обусловлено, видимо, расчетами Голицына на использование его дипломатических способностей и навыков, которые понадобятся после победы над Крымским ханом для ведения переговоров о мире.

Впрочем, к началу самого похода в 1689 г. персональный состав командования русскими войсками несколько поменялся. Как значится в официальном документе, «в прошлом во 197-м (1689) году, по указу великих государей, на их великих государей службе в Крымском походе по полкам были бояре и воеводы.

В Болшом: князь Василей Голицын; товарыщи: столник князь Яков княж Федоров сын Долгорукой, околничей Веденихт Андреевич Змеёв, думной диак Емельян Игнатьев сын Украинцов.

В Новгороцком: боярин Алексей Семенович Шеин; товарыщ, столник князь Федор княж Юрьев сын Борятинской.

В Казанском: боярин Борис Петрович Шереметев; товарыщ, думной дворянин Абрам Иванович Хитрой.

В Резанском: боярин князь Володимер Дмитреевич Долгорукой; товарыщ, столник Веденихт Яковлев сын Хитрой.

В Севском полку: Леонтей Неплюев; товарыщ, думной дворянин Григорий Иванович Косагов.

В Низовом полку: столник Василей Михайлов сын Дмитреев-Мамонов…»600

Как видно из списка высшего командного состава, возглавлявшего русское войско во 2-м Крымском походе в 1689 г., профессиональными военными специалистами, обученными и владевшими «регулярным строем», были только два человека: окольничий и генерал В.А. Змеёв и думный дворянин и генерал Г.И. Косагов. Введенный в состав Главного командования князь Я.Ф. Долгоруков был, несомненно, более способным человеком, но скорее не в полководческом отношении, а в качестве политического и дипломатического советника «генералиссимуса». Поэтому особую роль в этом 2-м Крымском походе 1689 г. в составе Главного командования играл ближний окольничий и генерал В.А. Змеёв. Это видно из обвинения, которое было выдвинуто против него в сентябре 1689 г. «…Околничего Веденихта Змеёва за его вину, что он, будучи в Крымском походе, с князь Васильем Голицыным дошед до Перекопи, промыслу никакова не чинили и отступили прочь»601. Но суть этого обвинения звучала далее: «И ему, князь Василью, он, Веденихт, о промысле над Перекопью и над крымскими юрты не говорил и не радел. А ему, Веденихту, он, князь Василей, был друг, и его, Веденихта, он, князь Василей, по дружбе своей слушал…»602.

Из цитированного выше документа следует, что князь В.В. Голицын, не являясь профессиональным военачальником и не считая себя таковым, «слушал» своего «друга» В.А. Змеёва и, основываясь на его советах, принимал военные решения. Судя по всему, это было общеизвестно, и поэтому фактическим главнокомандующим русским войском всеми считался В.А. Змеёв, руководствуясь распоряжениями которого оно и совершало свои действия. Поэтому следствие и возложило главную вину за неудачу похода именно на окольничего и генерала В.А. Змеёва. Поэтому столь существенен и ответ В.А. Змеёва на следствии о причинах отступления русского войска от Перекопа и отказ его штурмовать. Следует заметить, что никто не смог и не попытался опровергнуть доводы Змеёва в объяснении причин неудачи похода и отступления русских войск.

Однако следует указать, что, хотя состав Главного командования «действующей армией» и был изменен и стал более профессиональным, однако в оперативно-стратегическое планирование 2-го Крымского похода по-прежнему была заложена ошибочная концепция генерала Гордона, утверждавшего «легкость» предстоящего предприятия, т. е. похода на Крым. Было решено лишь начать сам поход значительно раньше, чем начался 1-й Крымский поход. Тем не менее такого рода «оптимизация» оперативного плана не смогла нейтрализовать принципиальную ошибочность самой концепции, которая и оказалась предопределяющей причиной будущей неудачи и 2-го Крымского похода.

Численность русских войск была больше, чем в 1687 г. – свыше 120 тысяч человек, 700 пушек, множество мортир и огромный обоз, что в совокупности мешало быстрому его продвижению603. Учитывая неудачный опыт 1-го Крымского похода, 2-й поход на Крым решено было начать раньше, чтобы подойти к р. Мерло, прежде чем на ней и на других реках растает лед604, хотя полностью нейтрализовать природные факторы – таяние снегов, разливы рек, задерживавшие движение русских войск – было невозможно.

1 апреля 1689 г., т. е. на месяц раньше, чем в 1687 г., Голицын, командование армией и все войска переправились через р. Мерло, а 6 апреля отправились к Самаре, где и произошло соединение всех войсковых отрядов. Туда же прибыл и украинский гетман И.С. Мазепа с украинскими казаками. 13 апреля русская армия перешла через р. Самару и направилась к Перекопу. До Перекопа русские войска добрались спустя месяц, т. е. к середине мая605. Однако переход этот был весьма сложным.

«На другой день (т. е. 14 преля) войско двинулось и через несколько дней достигло берега Днепра, известного под именем Каирки, – свидетельствует маркиз. – Здесь москвитяне захватили несколько татар, от которых и узнали, что хана нет в Перекопе, что он в Буджаке и что он никак не подозревает, чтобы против него направлена была такая страшная армия, а, напротив, сказывали ему, что хотя войско и находится в пути, но оно займется строением крепостей, как делали москвитяне в прошлом году;