О Христе по-другому. Подлинный смысл Страстей Христовых - Франсуа Брюн

и воскресают пороки, которые, я знаю, уже умерли во мне, но которые демоны вводят извне, вместе с другими пороками, теми, которых у меня никогда не было, … я понимаю, что все это — козни демонов, что пороки эти живут в моей душе лишь потому, что она никогда не была ими побеждена… Так, меня накрыл один порок, которого у меня прежде никогда не было. Он был мне дан с позволения Бога. Порок этот так велик, что превышает все другие. Бог дал мне также добродетель, чтобы побороть этот порок; и победа, которая в итоге торжествует, так полна, что ее одной мне было бы достаточно для того, чтобы поверить в Бога… Порок этот так ужасен, что мне стыдно его называть, и он так силен, что в те моменты, когда добродетель ускользает от моего взгляда или, как мне кажется, оставляет меня, ни стыд, ни наказание, ничто в мире не смогло бы удержать меня от погружения в бездну греха. Но, к счастью, ему на смену приходит добродетель, она избавляет меня с такой силой, что все блага и все зло мира сего уже ничего не могут против меня»[241].

Конечно, может показаться, что, раз уж эти пороки возвращаются, значит, они умерли в ней не до конца. Но что нас заставляет усомниться в таком подходе, так это появление новых пороков, вообще не соответствующих ее темпераменту. Или, например, того, самого великого и столь «ужасного» порока, который ей даже стыдно «называть». Не подозревая о существовании описанного Огюстеном Делажем «механизма» духовной взаимопомощи, она относит его появление на счет козней демонов. При этом она понимает, что эти атаки возможны лишь «с позволения Бога». В действительности, если мы согласимся с тем объяснением подобных искушений, которое предлагает аббат Делаж, с тем, что на собственном опыте познали многие мистики, то эти атаки хоть и исходят от демонов, т. е. от всех сил зла, но Бог при этом позволил части таких атак обрушиться на Анджелу. Она оказалась, в итоге, призвана Богом к участию в борьбе тех грешников, о существовании которых она даже не подозревает, тогда как те мистики, о которых мы говорили выше, знали об их существовании, а иногда даже знали, кому конкретно они призваны помочь. Эта деталь очень важна, так как она открывает новые перспективы применения подобного «механизма» духовной помощи. Может быть, порой и нам, даже если мы об этом не знаем, помогает кто-то из наших знакомых или даже кто-то совсем незнакомый. Может быть, и мы сами тоже иногда, сами того не зная, помогаем в свою очередь кому-то еще, даже если сами при этом еще не прошли всех испытаний «очистительного пути».

Клодина Муан (1618–?)

Речь идет о великой женщине-мистике, о жизни которой мы узнали не так давно, когда в 1954 были обнаружены ее рукописи в архивах Иностранной миссии Парижа. Клодина родилась в 1618 и ее след теряется после 1655. Беженке в Париже из Франш-Конте во время «десятилетней войны», ей приходилось жить в крайне бедности и работать портнихой у знатных парижских дам. Ей повезло встретить удивительно внимательных и глубоких духовников, мудро руководивших ее необычным духовным путем. Она удостоилась удивительных духовных даров, в частности, «трансверберации», как святая Тереза Авильская.

Итак, Клодина достигла «преображающего единения», вершины мистического восхождения, венца пути очищения: «Мне дали понять, что меня освободили от склонности ко греху, и не только от этого, но и от склонности ко всем вещам, что влекут ко греху. И с тех пор у меня этого больше не было… Я не знаю, изменил ли Господь мою природу или как это произошло, но я точно знаю, что я любила, искала, желала и лобызала со страстью и любовью то, что по природе своей ненавидела, и наоборот, отрицала, презирала и избегала по возможности все то, что по природе любила… И не то чтобы мне изменили мои чувства! Но это все равно что видеть, не видя, вкушать без вкуса, говорить, не говоря, касаться без ощущения, и так во всем остальном. Чувства не желают больше того, что их удовлетворяет, и, когда это встречают, то не получают от этого ни наслаждения, ни удовольствия».

Но вот, после этого исполненного до конца, законченного пути очищения, в ней снова пробуждаются страсти: «После этих шести месяцев или около того, я почувствовала в своей душе перемену. Мне даже кажется, что я не сразу поняла, что произошло. Я ясно это ощутила однажды в Страстную Пятницу, не могу теперь сказать, в каком именно году это было! Но после этого в день Пасхи я оказалась в непривычном для себя состоянии, я не причащалась… после этого я ясно видела тех врагов, с какими мне пришлось сражаться. Первыми пришли сильные искушения против веры: словно вообще не было Бога, любое благочестие мне казалось химерой или пустяком, ум наполнялся жуткими богохульствами, и его так потрясали подобные мысли и навязчивые видения, что порой я казалась себе более жалкой, чем осужденные на вечные муки… И сквозь все это, несмотря на такие мысли, я продолжала истово верить… К этим мукам прибавились еще искушения унынием: что я слишком виновна, что Бог никогда меня не простит…»[242]

Вы заметили, что со всеми этими сомнениями она борется тем, что продолжает «истово верить». Святая Тереза из Лизье при таких же точно испытаниях боролась тем, что переписала Символ веры собственной кровью и носила этот листок бумаги постоянно на груди. Я обращаю ваше внимание на такой необычный жест лишь для того, чтобы подчеркнуть мощь и силу таких духовных испытаний. Мы даже представить себе не можем, до чего они могут доходить. Их описания, сделанные мистиками, нам часто представляются слишком экзальтированными, и нам часто кажется, что в мире сем люди нередко переживают трагедии и пострашнее этих. Но попробуйте только представить себе, каким невыносимым должен был быть внутренний конфликт, чтобы он мог толкнуть «маленькую» Терезу к такому поступку.

Итак, почему же искушение против веры появляется в жизни, целиком отданной Богу и молитве? Не за себя самих проходили эти испытания Клодина Муан и Тереза из Лизье, но за других, за тех, чьих имен они не знали, и кто никогда не узнает, что именно они помогли им побороть искушения.

Что же касается искушения унынием, то таких примеров немало, от святого Жана-Мари Вианнея, которого еще называют кюре из Арса, до святого Поля Креста и многих других.