Живой Дагестан - Владимир Д. Севриновский

и дарили им вкусные бублики. К разгильдяям и ворюгам повелитель был суров. Короткий приказ – и боци окунали их в прорубь. Женщины, правда, отделывались мокрыми ногами. Но вот порок наказан, добродетель восторжествовала. Под крики и рыдания всей деревни лохматые волки втащили Квидили на мост и перерезали ему глотку. Хлынула кровь, подозрительно напоминающая марганцовку. Ненужные маски побросали на снег. Праздник закончился.

Вернувшись в Ленинград, Карпов принялся за работу. От загадочного горского маскарада ниточки протянулись в Азию и Западную Европу. Не остались в стороне и славянские страны с их святочными играми. Проще всего было с символикой волка. Этого зверя горцы уважают больше, чем льва, – ведь он нападает на того, кто сильнее. В самых разных мифологиях волк считался мистическим охранником полей и покровителем урожая. Всюду он являлся в одно и то же время – в середине зимы, когда дни становятся длиннее, а в лесах начинаются волчьи свадьбы. Скоро весна, надо задобрить серого хищника, чтобы лучше хранил посевы. Немцы говорили, что 2 февраля лучше увидеть волка, чем солнце. В Болгарии первые три февральских дня назывались волчьими праздниками. Скифы и германцы верили, что воины способны превращаться в волков. Для этого они надевали маски и подражали зверю – в точности как жители крохотного села на самом краю Дагестана. До сих пор вервольфы – привычные персонажи массовой культуры.

Немало родственников обнаружилось и у владыки Квидили. Обновление божества через смерть и воскресение лежит в основе многих религий, включая христианство. В Богемии еще в начале XX века горожане охотились на Пасху за ряженым лесным человеком. Палач подходил к пойманному лесовику и пронзал мечом спрятанный на его теле пузырь с кровью, после чего тот «умирал». В Германии в понедельник на Троицу юноши с деревянными мечами обезглавливали лесного короля с короной из коры и скипетром из боярышника. Много общего у Квидили и со стариком Бериком – главным героем карнавала в соседней Грузии. Это неудивительно – жители разных стран верили, что все неизменное, будь то правитель или даже божество, изнашивается и стареет. Обновляет их только смерть, в которой скрыто новое рождение. Стало быть, смысл загадочного праздника – обеспечить магическими ритуалами хороший урожай в будущем году и продолжить круговорот жизни. Загадкой осталось лишь само имя «Квидили». На лавры прародителя гигантского рогача претендуют дидойский злой демон Хъуди, кукла «кидила» и даже гибрид верблюда и оленя – благо такие мичуринские опыты среди мифических персонажей – обычное дело.

За статьей последовали книги. Авторитет Карпова в науке рос. Он открывал все новые темы, а сенсационный флер вокруг Игби тихо угасал. Последние сведения о празднике датировались 2007 годом, когда Шаитли посетили сразу несколько телекомпаний. Потом воцарилась абсолютная тишина. Чтобы прервать это молчание, мы и продирались сквозь колючий лес, пока наконец не вышли на чахлую дорогу к селению.

– Как это вы через горы спустились? Сегодня же за перевалом, в Цумаде, контртеррористическая операция! – удивился старичок, встретивший нас на окраине Шаитли. Легендарный аул оказался россыпью каменных домиков, словно вросших в лесистые склоны. Пасторальный пейзаж украшала потрепанная «Лада-Приора» с Аль Пачино в роли гангстера Тони Монтаны на дверце. Надпись под ним гласила: «The world is yours».

Сельчане чуть не подрались, споря, кому принимать гостей. Деды на годекане даже прервали захватывающую партию в шашки, роль которых исполняли крышки от газировки. Не успели мы разместиться, как к нам зашел человек в тонких очках, похожий на актера Робина Уильямса.

– Я – Камиль, – представился он. – Шаитлинский учитель и блогер. По профессии – англогеограф.

– И где такому учатся? – удивились мы.

– На англогеографическом факультете, – объяснил Камиль.

Вскоре разговорчивый блогер уже показывал нам видеозапись праздника, организованного в 2007 году его братом Шамилем.

После визита Карпова Игби пережил короткий расцвет. Одна за другой возникали новые маски. Обезьяна и Скелет пугали детей, Алкаш с редкими волосами из козьей шерсти протягивал настоящим алкоголикам бутылку и предлагал сообразить на троих. Лесные люди в одеяниях из шишек и мха жаловались Квидили на браконьеров. Доктор с огромным шприцем «лечил» пивом упавших на землю мнимых больных. Челноки разворачивали торговлю, и соседи шутки ради покупали у них за полтинник разную чепуху – старые непарные носки, женские трусы, тряпки, подгузники… Жених и Невеста сходились в свадебном танце, и прохожие по обычаю забрасывали их деньгами. Обоих изображали парни, причем в женские костюмы облачались самые юные участники праздника, семиклассники. Но правили бал ребята постарше, исполнявшие роли Квидили и грозных волков.

– В детстве мы боци страшно боялись, – вспоминает Камиль. – Когда такое чудовище идет на тебя, кажется, лучше под КамАЗ угодить. А ему самому непросто: одежда тяжелая, из-под маски ничего не видно. Бабушка рассказывала, что раньше волчья маска была маленькая и рогатая. Рога у нас – символ силы, а не всяких шашней. О могучем богатыре говорят, что он с крепкими рогами. Наши деды в детстве ходили по домам со словами «Ля иляха илля Ллах» и собирали хлеб. Мое поколение выпрашивало бублики. А в последнее время дети на иги даже не смотрели, сникерсы им подавай. Но по празднику детвора всегда с ума сходила! Целый месяц шили сумки, делали маски и мечи с надписями: «Я храбрый! Я – истинный горец!» В боци пускали только ребят от шестнадцати до двадцати пяти лет. Там сила нужна. Кому не разрешали, те обижались и дрались.

На экране ловкий дидоец хватает бублик с шеста, но его настигает ватага волков – к восторгу Камиля, тоже бывавшего в таких передрягах:

– Я сопротивлялся, боролся. Одного волка положил, пятеро других навалились. Схватили меня – и в воду. Жена бежит, кричит: «Убивают!» А они ей: «Ничего, завтра живой будет». Посмотрел я на нее, заплаканную, и сказал: «Теперь я вижу, что ты меня любишь». Посовременничал. Она покраснела: «Зачем такое говоришь! Тут же родственники!»

Объектив любительской камеры мечется в разные стороны. Вот монстр хватает в охапку визжащую девушку, кружит ее, бросает в снег и бежит дальше. В магазин заходит шайтан с красным носом-морковкой. Волк стреляет сигареты у односельчан. На ледяную трибуну поднимается царственный Квидили в окружении депутата, старейшины и активистов. Он щелкает красной пастью, а его важный сосед читает речь по бумажке. Над мордой чудища клубится дым: парень внутри курит.

– С трибуны желают, чтобы большие колосья уродились, большая картошка! – переводит Камиль. – После поздравлений – пора резать Квидили. Внутри него – бутылка или грелка с красной краской. Когда течет кровь, все плачут, даже те, кто режет. Жалко и праздник, и