6-я батарея. 1914-1917 гг. Повесть о времени великого служения Родине - Болеслав Вильгельмович Веверн

Полковник Иванов просиял:

– Ну и ловко.

Справа уже сильный бой: винтовочные выстрелы, дробь пулеметов, все уже слилось. Неужели немцы штурмуют форт?

– Бегу к полку. До свидания, спасибо.

Полковник Иванов исчез.

Резким режущим звуком посыпались около меня шрапнельные пули. Часть моего земляного козырька рухнула. Вот как построено укрепление!

Влево беглым огнем заработала 4-я батарея. Я повернул свой бинокль: германские густые цепи куда-то наступают.

Помочь, что ли, 4-й батарее? Нет, не стоит – далеко, только запутаю Козырева, сам справится. Хорошо ложатся разрывы шрапнелей 4-й батареи. Вырывают противника целыми кучами. Я не выдержал, схватил трубку телефона:

– Браво, Козырев!

А вправо все гремит и гремит. Чем там кончится? Неужели немцы возьмут форт с налета?

День подходит к вечеру. Справа бой утихает.

Гудят телефоны.

– Первоначальное предположение изменилось: с наступлением темноты войскам гарнизона отступить, оставив крепость неприятелю.

– То так, то этак. Сразу никак не могут решить такого серьезного вопроса, удерживать крепость или нет, – мечутся, – заметил кто-то из офицеров.

Какое чувство мы все испытали, получив последнее приказание? Радость? Нет, как-то безразлично приняли это известие люди:

– Ну что же, отступать – так отступим. И все.

* * *

Сумерки. Какие-то особенно мрачные. А может быть, это так мрачно у меня на душе?

Вдали на горизонте – зарево: пылает деревня, третья… Кто мог поджечь точно по уговору пустые, покинутые жителями селения? Не немцы же?

Дивизион длинной ломаной линией вытянулся на голом внутреннем крепостном поле. Сзади, справа, слева – все в огне, все горит. Мы идем прямо к бушующему морю огня: горит город Брест-Литовск. Страшное, ужасающее зарево колоссального пожара! Зловещее зрелище!.. Это ад!

А. М. Козырев бросает зажженную спичку в кучу сваленных на поле крепостных ракет, приготовленных для уничтожения, мимо которых мы проходим. Вспыхнула куча. Высокие языки пламени взвились к небу, закружились в воздухе искры. Огонь в один миг перекинулся на соседние кучи, не видимые нами в темноте.

Лошади в испуге шарахнулись в сторону. Сильный свет залил все поле. Ночь превратилась в день, не яркий летний день, залитый золотистыми лучами солнца, а бледный, горячий, зловещий.

Дивизион резкой темной чертой рельефно выделился в этом белом, матовом свете ракет.

Германцы сейчас откроют огонь по дивизиону!

Нет, все тихо. Дивизион благополучно проходит освещенное поле и погружается в мрак.

Мост через реку Муховец. У моста стоят саперы:

– Скорее проходите, мост минирован, сейчас будем взрывать.

– Стой! Как взрывать? Сзади нас отступает еще целый третий полк нашей дивизии.

– Какой полк? Нам ничего не известно.

Я оставляю у моста офицера и нескольких разведчиков. Через четверть часа они нас догоняют. Полк подходит к мосту.

Сзади взрыв! Один, другой… Мост взорван.

Жарко. Мы лезем прямо в гигантский костер: мы выходим на главную улицу города Брест-Литовска. Две колоссальные стены сплошного огня, бушующего, вьющегося с треском, с шипением, с каким-то стоном. Буря огня! Нас засыпает искрами, копотью. Горящие головни падают прямо под колеса орудий и зарядных ящиков, под ноги лошадей. Лошади жмутся одна к другой, храпят, ноздри раздуты, мелкой дрожью подергивается их кожа, и ездовые с сильным напряжением сдерживают их. Наши лица и руки пылают от жара. Не загорелись бы гривы и хвосты у лошадей, не накалились бы передки и зарядные ящики. Бушующая огненная стихия. Какой ужас и вместе с тем какое величие и какая красота! Это наши отступающие полки подожгли Брест-Литовск.

Путь через огонь пройден. Дивизион прошел Брест и вышел на крепостную дорогу с другой стороны. Прохлада летней ночи проникает в грудь и освежает разгоряченный мозг.

Мы оборачиваемся: сзади нас сплошное зарево пожаров.

Жутко… Не скоро нам отделаться от этих впечатлений. Мы отходим все дальше и дальше, и постепенно радость бытия вливается в тоскующую душу.

Мы берем направление на местечко Зельва и, не доходя до него, в одном из селений присоединяемся к ранее ушедшей бригаде. Нас встречает командующий бригадой полковник Попов:

– Я получил уже сведения о работе второго дивизиона у Бреста. Пехота наша в восторге. От лица службы благодарю вас.

Мы еще немного отходим на восток. Вернулся из отпуска, недавно только нам разрешенного, командир 4-й батареи подполковник Л. Н. Карабанов.

Командующий бригадой собирает командиров батарей:

– Господа, получено распоряжение ввиду недостатка снарядов выделить в глубокий резерв на отдых по одной батарее из каждого дивизиона до получения особого приказания. От второго дивизиона отдыхать я назначаю шестую батарею как наиболее утомленную боями.

Командующий бригадой повернулся ко мне:

– Завтра же с утра шестая батарея должна выступить в глубокий резерв за город Борисов, на реку Березину вот по этому маршруту, а вам лично я разрешаю двухнедельный отпуск.

Рано утром 6-я батарея выступила в поход. На станции Зельва я с нею простился. Батарея под командой поручика Кувалдина прошла мимо, а я, впервые за все время военных действий расставшись с нею, сел в санитарный поезд и помчался на милый сердцу восток.

8. Позиционная война 1915 года

Я в отпуску. Домашняя мирная обстановка, милые лица близких людей, мирная, спокойная жизнь обывателей города, суета мелкой обыденной жизни. Я хожу по улицам, захожу в магазины, встречаю знакомых и чувствую, что все это время мне как-то не по себе.

Я не могу дать себе ясного отчета в происходящем во мне, и только тогда, когда мой отпуск истек и поезд помчал меня обратно к батарее, я сразу понял все: я отравлен. Отравлен ядом боевой и походной жизни, колоссальными, все время меняющимися впечатлениями. Мои нервы не могут уже мириться с слишком спокойной домашней жизнью, им необходима новая пища, та, которой они жили все последнее время, и когда я на станции Борисов увидел свой экипаж, запряженный моими батарейными лошадьми, и на козлах своего кучера в солдатской шинели, я совершенно успокоился и душа моя получила свой желанный мир. Я вернулся к своей нормальной жизни. Странная притягательная сила войны втянула меня опять в свою сферу.

– Ну, что у вас нового?

Мой кучер повернулся ко мне лицом:

– Новый у нас командир бригады, а полковник Попов так что убиты.

Я мог ожидать всего, но это известие поразило меня как громом:

– Когда убит? Как?

– Артиллерийским снарядом и вместе со своим конем. Сказывают, когда наши от Зельвы отступали, так что тогда, а каким манером, ваше высокоблагородие, хорошо не могу рассказать.

Я прекратил свои расспросы.

* * *

Я опять со своей 6-й батареей и как будто с