6-я батарея. 1914-1917 гг. Повесть о времени великого служения Родине - Болеслав Вильгельмович Веверн

– Мины пускают немцы к нам в окопы. Ужас что они делают, эти мины, – слышу я в трубку доклад дежурного офицера.

– Дежурное орудие, к бою!..

Одна, две, три гранаты рвутся у немцев в том месте, где стоят их минометы. Опять зазвенели стекла в землянке, ответное эхо покатилось по лесу. В окопах обеих сторон наступила тишина.

– Прапорщик Габеев, что у вас делается?

– Немцы совершенно развернули своей миной одну из землянок. Есть раненые и убитые. Вот это действительно чемоданы, летят и кувыркаются в воздухе.

Защелкал наш пулемет… Ружейные выстрелы…

Неприятельская разведка подкралась к самой проволоке. Один убит. Наши притащили его в окоп, видно, что сверхсрочный унтер-офицер, с нашивками и орденами.

Утром обстрел батареи: около десятка своих бомб выпустили немцы по 6-й батарее, к счастью, не причинив никакого вреда. Засечками, по огню выстрелов, определили точно положение батареи.

Был приказ генерал-инспектора артиллерии великого князя Сергея Михайловича ночью не стрелять. Но разве возможно выполнить этот приказ, если только своими гранатами мы можем заставить противника быть несколько сдержанней? У нашей пехоты минометов ведь не имеется.

* * *

– Правый взвод, к бою!.. Первое орудие зажигательной шрапнелью, второе – обыкновенной!

Накануне нам в батарею прислали на испытание зажигательные снаряды.

У немцев в Горном Скробове, в тени больших елей, стоит какое-то строение, около которого всегда ходит часовой. Хорошая мишень для настоящего опыта.

Свистнула шрапнель и легким дымком выпустила на крышу строения маленький шарик. Вспыхнуло пламя, и в этот момент по хвое елей и по крыше строения застукали пули второй шрапнели. Германцы поняли и тушить пожар не пытались. Высоко взвилось пламя пожара, огневые языки полезли по всему строению и между ветвями елей. Вскоре от строения и его содержимого осталась лишь кучка дымящихся головней и пепла.

А вечером у германцев опять неожиданное развлечение: наша гаубичная батарея испытывала новые осветительные снаряды с парашютами.

Заволновались немцы, когда над их расположением в темноте неожиданно ярким пламенем вспыхнули огни и медленно стали опускаться все ниже и ниже, ровным бледным светом покрывая значительную площадь в районе их окопов. Второпях застукали винтовочные выстрелы, затрещал пулемет, тревога пошла все дальше и дальше, и только под утро они постепенно успокоились, не дождавшись нашей атаки.

– Не примете ли вы к себе в батарею вольноопределяющегося? – спросил как-то меня один из уполномоченных Всероссийского земского союза59, приехавший с этой целью к нам на позицию.

– Отчего же. Если вы мне его рекомендуете, то приму с удовольствием. Только я должен предупредить вас, что в шестой батарее вольноопределяющимся служить тяжело. Я к ним предъявляю требования много большие, чем к простым добровольцам, считая, что вольноопределяющиеся, как интеллигентные люди, должны быть во всем примером для солдат, и кроме того, как более развитых людей я их назначаю всегда в команду телефонистов, то есть на самую тяжелую, ответственную и опасную работу.

– Эти условия я за него принимаю. Видите ли, в чем дело: я хлопочу за такого же уполномоченного Всероссийского земского союза, как и я сам. По закону он по занимаемой должности освобожден от службы в войсках, и в данном случае идти добровольцем – это его личное желание. Есть еще один пункт, на который, не знаю, согласитесь ли вы или нет: он еврей.

– Национальность для меня не имеет значения.

– В таком случае я очень благодарю вас и прошу разрешения приехать с ним вместе.

Дня через два прибыл новый вольноопределяющийся А. Б. Штерн.

Окончив одно из столичных высших учебных заведений, он перед войной находился в Германии, где продолжал свое дальнейшее образование. В момент объявления войны он был арестован как военнопленный, но затем обменян на такого же задержанного в России немца. «Плохо нам было в первые дни, – рассказывал Штерн. – На нас немцы вымещали свою злобу, в особенности женщины, которые всячески старались нас оскорбить, ругали нас и даже плевали нам в лица».

Человек поразительной энергии, умный, но сильно увлекающийся, с большими связями во Всероссийском земском союзе, Штерн стал для батареи очень полезным человеком. Благодаря ему 6-я батарея получила в свое распоряжение из Всероссийского земского союза целую библиотеку в несколько сотен томов, поместившуюся, конечно, в нашей землянке, куда с этого времени ежедневно началось паломничество офицеров и солдат всего дивизиона за книгами.

При содействии А. Б. Штерна на позиции батареи был вырыт и бетонирован колодезь, усовершенствована баня и оборудована по германскому образцу «лисья нора» – глубокое и сильно укрепленное убежище для людей во время обстрела и для запаса снарядов. В этой «лисьей норе» явилась настоятельная необходимость, так как хорошо известная неприятелю благодаря постоянной ночной стрельбе позиция 6-й батареи начала подвергаться частому и систематическому обстрелу причем почти все крупные деревья на позиции были уничтожены неприятельскими снарядами.

Менять же позицию не имело смысла, так как каждая новая позиция все равно вскоре была бы открыта, благодаря все той же постоянной ночной стрельбе, без которой обойтись было невозможно.

* * *

Обстрел наших окопов из минометов происходил очень часто. Громадные мины выпускались при очень незначительной начальной скорости и поэтому, когда они летели, были даже ночью хорошо видны, но уберечься от них было очень трудно. Обладая громадной силой, эти мины делали очень крупные разрушения в наших окопах и если падали на места землянок, то уничтожали эти землянки вместе с находившимися в них людьми, разрывая их буквально на части.

Люди нервничали, в особенности тяжело было для тех, которых судьба как-то пронесла невредимыми через все этапы военного времени, а таких хотя было и очень немного, но все-таки некоторое число было.

Одного из них, 4-го полка штабс-капитана Созонцева, начальник дивизии решил даже взять к себе в тыл, в штаб дивизии. Но судьба человека никогда не оставляет его и следит за ним всюду, куда бы он ни скрылся. В первый же вечер своего пребывания в штабе дивизии штабс-капитан Созонцев открыл наружную дверь, чтобы посмотреть, где разорвался пущенный германцами по тылам снаряд, и в этот момент был тут же, на месте, убит разорвавшимся у штаба дивизии вторым германским снарядом.

* * *

В районе наших позиций произошло крупное событие: высочайший смотр.

На обширном поле, покрытом довольно глубоким снегом, были собраны представители от находящихся на позициях войск: по сводному батальону от пехотной дивизии и по сводной батарее от артиллерийской бригады. Командовать сводной батареей от нашей бригады был назначен я.

Войска были построены