6-я батарея. 1914-1917 гг. Повесть о времени великого служения Родине - Болеслав Вильгельмович Веверн

ней совсем не разлучался. Люди отдохнули, веселы, довольны. Лошади отъелись, кожа их опять лоснится, заблестела. Я среди своих офицеров. Шумит самовар, на столе разные закуски, привезенные мной из отпуска. Тут же примостился фельдфебель Додельцев, Бушмакин, Малинин. Идет веселый разговор, с обеих сторон расспросы, рассказы.

Полковник Попов убит во время отхода от Зельвы – это правда. Немцы зашли в тыл нашим наблюдательным пунктам. Все кинулись к лошадям, но не для всех это вышло удачно: полковник Попов убит, бригадный адъютант поручик Обыдов взят в плен, командир 2-й батареи подполковник Волков, сильно контуженный снарядом, в бесчувственном состоянии снят с лошади, занесшей его в тыл.

Невеселые вести.

Мы вошли в состав Гренадерского корпуса 3-й дивизии. Командует корпусом генерал-адъютант Куропаткин. В командование нашей бригадой вступил откуда-то присланный старый полковник В. Слышно, что не из особо ретивых: больше все сидит у себя в управлении бригады и пишет записки о Турецкой войне 1877 года.

Наступление противника приостановилось, и обе стороны, видимо, готовятся к зимовке.

Наша дивизия расположена где-то в районе занятых неприятелем Барановичей.

* * *

Я выхожу к людям, которые сейчас же меня окружают.

– Ну, как живете, молодцы?

– Слава Богу, живем. А вы, ваше высокоблагородие, погуляли маленько?

– Погулял, это точно.

– А в России что слышно нового?

– Да вот ждут, когда мы станем бить немцев.

– А рази мы их мало били, ваше высокоблагородие?

– Били-то били, да сами все время отходили назад. Ждут, когда мы немцев погоним обратно,

– А что им ждать, когда нам они оттуда не шлют ни снарядов, ни пушек тяжелых. Вот когда пришлют и то, и другое, тогда спрашивать могут, а сейчас не к чему, зря.

* * *

Через неделю после моего возвращения в батарею я получил приказание идти походным порядком на присоединение к бригаде.

С вечера 6-я батарея начала готовиться к предстоящему походу. Это событие вызвало крупное волнение между обитателями села, в котором батарея отдыхала. Ко мне явилось человек пятнадцать молодежи, желающей поступить в батарею добровольцами. Я не мог, конечно, принять такое число, из которых многие были еще слишком юны, тем более, что в батарее и так числился большой сверхкомплект людей, и, отобрав из явившихся человек пять, остальным пообещал принять их впоследствии.

Итак, опять в сферу огня, забот и волнений.

Я пропускаю мимо себя свою батарею, любуюсь сытым видом играющих лошадей, своими маленькими, приземистыми, свирепыми пушками. Да, конечно, свирепыми, и мне приходит в голову мысль, что эти маленькие стальные существа, в сущности, самые страшные и кровожадные чудовища в мире. И мне кажется, что они живые, что они чувствуют, что каждая из них обладает своей собственной холодной стальной душой.

Опять поля, но уже опустевшие перелески, деревни, гладь блестящих вод, верстовые столбы – все чередуется, все уходит куда-то назад. Ночевки по избам селений, испуганный, озабоченный вид на постоях хозяев, расспросы про немца, бабьи вздохи и добрые пожелания и напутствия без конца.

Господский дом Вольна, расположенный у деревни того же названия, – вот в настоящее время цель нашего похода. Там, в этом доме, находятся штаб нашей дивизии и управление бригады.

На пятые сутки похода мы приближаемся к цели, мы чувствуем это и без карты: до нас уже доносятся редкие, одиночные орудийные выстрелы.

Вольна. На широком лугу невдалеке от господского дома я выстраиваю батарею, а сам отправляюсь являться по начальству. Меня принимает худенький старичок в полковничьих погонах:

– Очень рад вас видеть. Дошли благополучно?

– Так точно, господин полковник.

– Бригада сейчас стоит на позициях. Кажется, командир четвертой батареи для вас уже приготовил место где-то рядом с собой. Вы когда собираетесь поставить батарею?

– Я хочу просить передать по телефону командиру четвертой батареи, чтобы он выслал мне сейчас конного проводника. Сегодня я рекогносцирую позицию и завтра рано утром поставлю на нее батарею.

– Уже так скоро?

– Так точно. Вам угодно будет сейчас посмотреть шестую батарею?

– Нет, зачем же? Не стоит беспокоить уставших людей.

Я распрощался с полковником. Странный человек: все у него как-то неопределенно, точно он ничего не знает. Кажется, личное спокойствие для него дороже всего. Не повезло бригаде с назначением нового командира.

Я отправился к начальнику дивизии, которого тоже еще не видел. Генерал Саввич произвел на меня впечатление совершенно противоположное. Кажется, на этот раз мы будем довольны.

* * *

Следом за проводником, с толпой за собой конных разведчиков шагом еду по полевой широкой дороге, с любопытством оглядывая прилежащие места. Кто знает, быть может, мы здесь и зимовать будем.

Деревня Бартники. Здесь расположено управление 2-го дивизиона.

– А кто же командует сейчас вторым дивизионом?

Проводник, разведчик 4-й батареи, сообщает мне, что командиром 2-го дивизиона назначен полковник Караев, но что он еще не приехал. Мы поворачиваем направо. Налево, у дороги, небольшая усадьба, прямо – лес, скрывающий наши позиции. Высоко над нами свистит снаряд.

– Это что?

– Так что немцы пущают. Должно, от скуки, что ли. Только что пользы никакой: ударит где в болото али в лес, ну, и все тут.

– А часто они так пускают свои снаряды?

– Никак нет, редко очень.

Мы въезжаем в крупный еловый лес, который идет узкой полосой, проезжаем его и поднимаемся по пешеходной дорожке вверх. Из-за мелких зарослей лесной опушки торчат дула полевых орудий.

– Здорово, четвертая батарея!

– Здравья желаем, ваше высокоблагородие! – дружным хором отвечают выбежавшие из своих землянок люди.

В маленькой, тесной, полутемной землянке большое оживление: офицеры 4-й батареи усиленно кормят меня всем, что у них в настоящее время имеется. Идет самый оживленный обмен мнений по вопросам, связанным с боевой жизнью настоящего момента. Выясняются все вопросы боевого и хозяйственного характера. Все это крайне важно – это основа нашего существования.

Мы выходим наружу. Позиция для 6-й батареи действительно подготовлена рядом с 4-й батареей, только ближе к дорожке. Со своими разведчиками я намечаю места орудий, места будущих землянок для людей. Передки, коновязи – все это поместится рядом с 4-й батареей – места в лесу, слава богу, сколько угодно. Наблюдательный пункт определенный: в пехотных окопах, там все наши наблюдательные пункты, всего дивизиона.

Уже в темноте я возвращаюсь обратно. Стало холодно, под утро, наверное, будет морозить. Высоко в небе медленно плывет серебряный месяц. Над нами тихая звездная ночь.

* * *

6-я батарея устанавливает на позиции свои орудия, копает землянки, рубит необходимый лес.

Высокая, хорошо укрытая позиция, от которой рельеф довольно круто спускается вниз. Место сильно лесистое, и только кое-где между перелесками разбросаны небольшие поляны. Впереди