Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

идти в поход не могу». И снарядил Славуту, сына своего, и с ним 500 конных; двести из дружины и триста из охочих мужей. Проводив войско, встретил весть о кровавом хрищении в Новгороде. Случися же вот что: егда Мо-гута объявися в Ладожи, новогородцы решили не пуска-ти (его), убоявшись угроз Володимира. И просил Могута о соузье князя Хелмора, противника новогородцев; пока уряжались, Володимир прислал к Хелмору, увещая замиритись с Новгородом, а Могуту не слушати; Хел-мор согласися, пожелав серебра, и Володимир обещал, однако тянул, подговаривая варязей схватити Могуту.

В те дни перестали подчинятись Володимиру Свя-тицкие словени и Меря. Сказали Могуте: «Приди кня-жити и защити (нас): рубят старую знать под корень, и ловкие холопе, христясь, завладевают обилием». Собрался Могута, але изменили нанятые варязи и схватили его; держа под стражею день и ночь, впросили Воло-димира, сколько даст (за него). Ответил: «Вдвое против того, что просите, коли поднесете отдельно тело и главу Могуты».

Добрын в тот час подошел к Росставыо, имея пять тысяч конных. Появясь внезапу, вошел во град без сечи и казнил с жестокостию нарочитых мужей, детей и жен (их) отослал в Кыев, людье же христил, кропя водою на морозе, и поставил епископа. Святич Воложскии взял хитростию, обманув, что идут росставьцы, спасаясь от Добрына, и беспечные, поверив, отчинили вороты. И христил людье, пожегши древлие капища; разрушил святище Хорсу, идеже жертЕОЕали с трепетом и мордвы, и булгари; кумир из чистого злата семи локтей высотою с подставою из меди похитил. И оставил в Свя-тиче своего воеводу и часть войска, и держали они гра-жаней в страхе, лютуя по навету и наговору [222]. После того двинулся Добрын к мятежному Новгороду. Ново-городцы, извещены о жестокостях в Росставье и Святи-че, приготовились к битве; але в нарочитых мужех не было согласия, дваждь вечевали, прежде нежели выбрали старшиной и воеводою Угоняя, тысяцкого, славного родом и храброго в опасности. В тот день люди от ильменьской волхвы напали на варязей в Ладожи и перебили (их), освободив Могуту. Позвал Угоняй Могуту в Новгород, говоря: «Буди воеЕодою». И отказался: «Не хощу воеводити лживыми, попросят христы продать мя, и продадите, ибо торжище для вас дороже святища».

Меж тем подошел Добрын; бе оттепель, и вскрылись реки, и разлилось, так что встал Добрын близ города, ожидая, пока спадут воды. Схватив трех владык из Иль-менья, рече к новогородцем: «Стучусь к вам от великого князя, не достучюсь, казню смертию владык, а следом и вас, зачинщиков». Однако Богомил, владыко Но-вогородский, призвал людье стояти крепко, не уступая, и вывели (новогородцы) на мост через Волху пороки, сняв со стен, а мост разобрали на самой середине. И се казнил Добрын владыку Крота пред стенами града, и было неслыханным поруганием обычая; Перун не поразил святотатца огнем в укор раздорному людью, людье же, возмутясь, проникло в дом Добрына; и убили жену его и сородичей, кого нашли в городе, а усадьбу разметали и предали Огню. Узнав (о том), приступил Добрын с отчаянием, и была сеча у предмостья и на мосту, и пересилил Добрын, заняв Гончарную горку, и пристани, и торжище, в те поры обнесенные лишь малым валом. И возгласил: «Не считает грехом Христос изгубленье лжеверей. Однако кто христит ся, сохранит жизнь и имение». И почали христити, силком волоча людей к Иоакиму, епископу из грек, хрищенцы же, не дойдя до дому, отрекались. Казнив немало, увидел Добрын, еже кровию не вспоможешь, и раздавал подарки принимавшим Христа; приходила чернь, одни и те же людины по многу раз. И вот стало (положение) у Добрына усу-гублятись, зароптали дружи из новогородцев, обличая его жестокость; близко к Новгороду подошел Могута, и дозоры его уже наезжали на дозоры Добрына, посекая их. Замыслил (Добрын) отступити, ибо не хватило сил, помога же из Кыева задержалась: шли слухи о вторжении печенезей, а Володимир с войском увяз в Хорватех. И попытал Добрын хитростию, послав во град перебежчика, иже поведал Угоняю, что близко Могута, а Добрын в намерех сняти осаду. Угоняй не поверил перебежчику, але, укрепляя дух, открыл новогородцам о Могу-те, и се бысть роковая ошибка: только и говорили отне-ле, что о помоге, имя Могуты было на устех, и воспользовались (тем) вороги. Ночью перевез Путята, воевода Добрына, на лодиях тысячу росставьцев выше Новгорода и, сделав крюк, подошел с ними на рассвете к Чудь-ским вратем. Спросили сторожи, что за войско, и сказал Путята, войско Могуты, прося поскорее проводить к старшине. Взликовали новогородцы, не подозревая обмана, и пропустили, дав провожатого. И вошел Путята в дом к Угоняю, и поднялась тревога. Але поздно, перебили христы безоружных; Угоняя схватили с чадеми и домочадцеми и сказали: вели отворить вороты Добры-ну; коли не исполнишь, убьем тебя и детей. И подъехали к вратем, Угоняй же, сидя на коне, крикнул стороже: «Не отворяйте, измена!» И пал под ударами мечей [223]. Не растерялись сторожи, вступили в сечу с яро-стию, але силы быша неравны. Овладел Путята вратеми и впустил Добрына с дружиною; успели занять Медвежий угол прежде, нежели были остановлены владыкой Богомилом, исполчившим простолюдье для отпора насильникам. Облаченный в кольчугу, с копием в руце, владыко Богомил крепко ободрял новогородцев; и стали теснити войско Добрына, когда же подоспела дружина, и вовсе погнали, ранив Путяту и епископа Иоакима и убив немало из нарочитых мужей. Видя бедствие изнемогающего войска, послал Добрын к варязем, служившим Новгороду: «Можно пересилити Добрына, але николи великого князя Русьской земли. Аще перейдете на сторону законников князя, каждый за день сей получит, яко за год службы». И переметнулись варязи с ко-нюгом Шихберном; следом за варязьми перекинулся Гостята, концевой Нерева, а с ним Веребей, купецкий старшина [224], сородич и друг Добрына, бывый с ним в сговоре, ненавистник Угоняя. Веребей освободил христов, запертых гражанеми на конюшем дворе Малого детинца; и вот толпище христов, сыскав оружие и коней, ударило в потыл новогородцам, однако было рассеяно и с позором бежало; и затворились христы в церк-ве [225] и тамо молились. Возмущенные же правоверы разбиша церкву, убиша христы и разграбиша домы их.

Але (для победы) мало было Добрыну Шихберна, Гостяты и Веребья, повелел поджечи избы и дворы про-столюдья в Плотницких рядах; и занялся великий пожар, и испугались гражане, бысть еще самый початок весны, другая седмица, – куда податись лишенным крова? И побежали тушити, каждый к себе, остались ведь в избех дети да жены, и запросил владыко Богомил замирения. Рече к Добрыну: «Аз восстал и восставил людье супроть тя,