Не слушай море - Саша Мельцер

И только когда она вышла, я смог перевести дыхание и на секунду посмотреть в зал. Все неотрывно глазели на сцену и выглядели завороженными, одухотворенными. Всего за секунду я разглядел восторг в глазах ректора, сидящего в первом ряду, и стало легче. Будто камень с души упал.

Алиса пела так, как никогда раньше. Ее партия лилась звонкой горной речкой, голос взлетал под потолок и звенел прелестным хрусталем. Я и сам заслушался, ее верхние мелизмы звучали причудливо и витиевато.

Опера должна была быть с антрактом, но наша версия была студенческой. Мы еще в начале подготовки урезали сценарий так, чтобы она длилась полтора часа. Мы почти не уходили со сцены. Я каждую секунду восхищался Алисиным голосом, наконец-то услышав его полную мощь. Мы пели часть композиций вместе, и наши голоса переплетались друг с другом, создавая удивительный унисон. Такой, которого у Алисы с Мишелем никогда не было.

Адреналин зашкаливал, эйфория била в мозг, и никто не заметил, как пролетели полтора часа. Я вытягивал каждую ноту превосходно – мне было не в чем себя упрекнуть. Хор пел слаженно и гармонично, танцоры – девушки и парни с хореографического факультета – тоже не подвели.

– Блис-та-тель-но! – отчеканил Геннадий Аристархович, как только мы заскочили за кулисы. – Вы были блис-та-тель-ны!

Он так отчетливо выговаривал это слово, что я не выдержал и рассмеялся. Алиса мне вторила, тоже разулыбавшись и хихикнув. Сказывались усталость, стресс, недосып, и Геннадий Аристархович понял это. Он тоже улыбнулся и похлопал меня по плечу.

– Не зря я в тебя верил. – Он важно покивал. – Абы кого в Московскую консерваторию точно не берут. Вот увидите, вы эту постановку еще не раз отыграете!

Мы слышали, как закрылся занавес, а зрители осыпали нас аплодисментами еще долго. Но и они повалили из зала, коридоры наполнились их звонкими голосами. Все делились впечатлениями. Сквозь тонкие стены и хлипкую дверь служебного помещения я слышал все восторги. Алиса сияла: это был ее триумф.

– Теперь отдыхать, – уверенно заявил педагог. – Встретимся в следующем семестре.

Переодевшись и попрощавшись с однокурсниками, мы с Алисой вышли из консерватории. Отец написал, что он и Крис поехали готовить праздничный ужин и вечером ждали нас обоих. Я не сомневался, что Алиса согласится, поэтому решил сказать чуть позже. Сейчас мы хотели отметить вдвоем.

Взявшись за руки, мы пошли прочь от консерватории по центральному проспекту. Погода сегодня радовала: тротуары слегка замело снегом, было тепло и солнечно. Алиса крепко сжимала мою ладонь, а я стискивал в ответ ее пальцы, чуть поглаживая большим тыльную сторону ладони. Мы молчали, дыша в унисон, синхронно шагая по проспекту.

– Свернем на набережную? – предложила она.

Проходя мимо продуктового, мы взяли бутылку вина в крафтовом пакете. Я первым сделал глоток, следом – Алиса. На набережной теперь глинтвейна не было: вагончики после затопления еще не восстановили, сейчас занимались ремонтом перил и брусчатки. Но прогулочная зона все равно оставалась широкой, да и в будний день здесь не должно было быть много людей.

И правда, набережная почти пустовала. Алиса сжимала горлышко бутылки, отпивая и передавая мне. Мы много целовались, а я в порыве чувств даже закружил ее в танце, невзирая на удивленные взгляды рабочих в синей теплой униформе.

– Пойдем в бухту?

Она больше не представляла опасности. Мы спустились по острым неудобным ступенькам и оказались на галечном пляже. В Жемчужной бухте ничего не изменилось: на миг мне даже показалось, что ее не коснулось наводнение. Волны были на удивление сильными, несмотря на теплую для декабря погоду. Алиса еще глотнула вина, едва его не разлив, и присела на камень. Я умостился рядом, наспех поцеловав ее в уголок рта.

– Мы справились, – прошептала она, потянувшись ко мне, но нас прервала телефонная трель. Вынув телефон из кармана, я увидел имя абонента. «Мать».

– Секунду, – бросил я Алисе, подорвавшись с камня.

Мне не хотелось, чтобы она слышала наш разговор, поэтому отошел чуть ли не на другой конец пляжа. С трудом заставив себя нажать на зеленую клавишу, я поднес гаджет к уху.

– Слушаю.

– Давно не звонил. (Я слышал, как она затягивалась сигаретой на другом конце. Голос ее звучал укоряюще.) Соскучилась.

– Зачем ты звонишь? – прямо спросил я. – Ты от меня избавилась, чтоб спасти свою карьеру и прикрыть жопу, а теперь говоришь, что я давно не звонил. Как-то не хотелось.

Уверен, она ничуть не смутилась. В трубке повисло молчание только потому, что она снова затягивалась сигаретой и выдыхала дым.

– Я договорилась вернуть тебя в Москву, – просто выдала она. Вот так, с ходу. Обомлев, я сильнее сжал пальцами телефон. Ладони вспотели.

– Как это?

– Так это, – передразнила она. – Поговорила с серьезными людьми. Тебя ни в чем не обвиняют. Тем более, слышала, в Морельске ты делаешь успехи. Поздравляю с премьерой.

– Спасибо, но я не вернусь, – внезапно даже для самого себя выпалил я. – У меня и тут все хорошо. Образование получше московского будет.

Снова повисло молчание. Только теперь я был уверен в том, что оно от растерянности. Прожив с этой женщиной под одной крышей столько лет, я знал даже оттенки ее молчания.

– Хорошо подумал? Второй раз предлагать не буду.

– Хорошо подумал. Лучше не бывает.

Она сбросила звонок сама. Услышав в трубке короткие гудки, я ничуть не расстроился. Телефон, правда, не умолкал и без нее: в общей беседе нашего курса то и дело обменивались поздравлениями и фотографиями с премьеры. Я решил прочитать все вечером, сейчас было не до этого.

Тем более ко мне уже бежала Алиса. Она что-то сжимала в руке, и на ее лице не было радости. Никакого румянца на щеках – только опять расплывшаяся бледность.

– Родион! – закричала она.

Я шагнул к ней навстречу. Она спотыкалась о гальку – ее зимние сапоги были на небольшом каблуке, поэтому бежать Алиса могла с трудом. Кинувшись к ней, я поймал ее в тот момент, когда она чуть не упала носом прямо в камни.

– Что случилось?! – Я даже представить не мог, что произошло, и цепко схватил Алису за плечи. Даже через одежду я ощущал, что она дрожит.

Она вытянула мокрую руку вперед и раскрыла ладонь. На ней, переливаясь перламутром, лежали ровные, одна к одной, жемчужины.

– Он вернется.

Благодарности

«Не слушай море» был моим спонтанным романом, но не менее любимым, чем все остальные. Я благодарю каждого читателя, который открыл книгу и смог пройти