Дельфийский Оракул - Уильям Брод

лучшем случае переменными. И мало или никакого прогресса не отмечалось в отношении таких неприступных проблем, как снежинки, или сложности явления жизни или самого сложного из всех, человеческого сознания. Скептики относятся к новым сферам познания не более чем как к обобщающим метафорам. Историки считают их авторов не ведающими о столетии борьбы философов с трудностями объяснения логики эмерджентной эволюции. Холисты говорят, что подавляющее большинство сложных явлений жизни несводимы к базовым физическим свойствам и навсегда останутся недосягаемыми для науки и материалистической метафизики. Никакой компьютерный алгоритм, указывают они, не сможет сымитировать Баха, Шекспира или Рембрандта. Они говорят, что редукция может идти от сложного к элементарному, но в обратном направлении, от элементарного к сложному — лишь в исключительных случаях. Трудность состоит в том, что целое обычно больше суммы его частей, особенно на более высоких уровнях организации.

Верна или нет, объясняет что-нибудь или не объясняет, но идея редукции уходит корнями в глубокую древность; что же касается ее метафизики, то она, наоборот, нова. Древние греки стремились свести (редуцировать) фундаментальные основы природы только к четырем элементам: земле, воздуху, огню и воде. Многие мыслители Древнего мира считали множественность природы только кажущейся. Они указывали, что акт восприятия схватывает реальность не множества вещей, а лишь нескольких.

Очень давние корни имеет и критика расширительной редукции. Известен по крайней мере один случай, когда сама Пифия усомнилась в правильности постулата, когда речь зашла о лодке. Она задала посетителю вопрос: останется ли лодка той же самой, если за какое-то время будет заменена вся ее обшивка? Хозяин лодки, вероятно, ответил «да», несмотря даже на то, что за долгую жизнь лодки, когда она несчетное количество раз чинилась, он временами заменял сосновую доску дубовой или даже вообще сменил весь первоначальный материал. Лодка, совершенно очевидно, была большим, нежели суммой ее частей — досок ее обшивки. Ее «душа» определялась неуловимой связью между досками, неповторимыми ассоциациями и принципами, которые наделили ее характерными чертами, формами, внешним видом и качествами.

Сегодня речь идет о редукции применительно не к доскам, а к тысячам элементарных частиц, таких как хромосомы, молекулы, мезоны, нейтроны, атомы, клетки, белки, мономеры, кварки, хлоропласты, мембраны, рентгеновские лучи, нуклеиды, глюоны, прионы и рибосомы. Самое удивительное, что большинство из них невидимые. Открытие все возрастающего числа этих невидимых частиц лежит за пределами рационализации современной науки и одной из ее определяющих характеристик — специализации. В данное время методы и терминология могут настолько отличаться от одной области науки к другой, что специалистам трудно понимать друг друга. В рамках современной теории редукции ученые работают в условиях существования иерархии дисциплин, без учета которых не представляется возможным свести явления до уровня базисных представлений. Один из вариантов такой иерархии и ее составных выглядит следующим образом:

Палеонтология — прошлая жизнь

Экология — живые популяции

Антропология — история человека

Социология — социальные процессы

Психология — сознание

Биология — живые организмы

Физиология — органы

Цитология — клетки

Микробиология — микроорганизмы

Вирусология — вирусы

Генетика — гены

Биохимия — органические молекулы

Химия — атомы, элементы, сложные образования

Физика — сверхмалые частицы, физические процессы

Список этот далеко не полон. Несколько дисциплин остаются вне его по той причине, что являются междисциплинарными или основываются на первичных науках. Например, геология может пользоваться принципами физики, химии и биологии. Астрономия не обходится без элементов химии и физики. Конечная цель физической редукции — пройтись по такого рода иерархии в поисках более простых и веских объяснений изучаемых явлений. Физика находится в самом низу иерархии, так как изучает материю и энергию на самых фундаментальных уровнях, раскрывая происхождение причинно-следственных связей в столкновении мельчайших частиц, из которых, по всей вероятности, состоит вселенная.

Переход с верхнего уровня на нижний — основной метод редукции. Например, недавно исследователи совершили переход от биологии к химии для того, чтобы обнаружить, что по меньшей мере некоторые формы шизофрении скорее всего являются наследственными и заложены в особом гене. При переходе от биологии к химии установили, что различные белки человеческого тела построены всего из двадцати аминокислот. И, спускаясь от химии к физике, узнали, что девяносто или около того основных природных элементов построены из комбинаций всего трех частиц — электронов, протонов и нейтронов.

Одно из самых увлекательных и часто вызывающих споры направлений редукции — современная неврология. Она пытается превратить разум в материю, часто вступая в противоречия с традиционными взглядами на то, что значит быть человеком, сводя идеи и чувства к терминам биохимии, к стремительному вращению простых частей сложнейшей машины. В будущем ученые-естественники обещают широкий прогресс. Физики толкуют о создании Теории Всего, единого великого уравнения, которое будет настолько кратким, что сможет наноситься на футболки и все-таки объяснять вселенную и ее разнообразные явления, в том числе почему человек улыбается.

Последнее время ученые говорят о наращивании темпов разработки такой теории. Эдуард О. Уилсон, известный гарвардский биолог, в своей книге «Совпадение — единство знания» предсказывает, что не пройдет много времени, и редукция охватит многие сферы человеческого поведения за пределами традиционных сфер естественных наук, включая не только религию, но и искусство, культуру, этику и, самое главное, разум. Он утверждал, что «все осязаемые явления, от рождения звезд до функционирования социальных институтов, основываются на материальных процессах, которые в конечном счете редуцируются до законов физики, сколь извилистой и длинной ни была бы последовательность перехода с одного уровня иерархии наук на другие». Конечная цель науки, добавил он, пуститься в «Магелланово путешествие, которое в конце концов охватит всю реальность».

Наверняка у специалистов нет монополии на все проблемы редукции. Ее влияние проявляется в огромной, распространенной даже среди несведущих людей надежде на панацею от всех болезней. В Соединенных Штатах Америки в 1980 году эта идея стала законом, когда Верховный суд постановил, что может быть запатентована жизнь, созданная человеком, то есть, другими словами, провозглашено, что нет различия между живыми и неживыми вещами, между жизнью и атомами. Ряд знающих критиков выступил против этого решения, поскольку оно представляет собой неоправданный отход от многовековых традиций западной цивилизации.

Редукция имеет умопомрачительный имидж благодаря тому, что она сделала в рамках старых теорий. Например, огромные потоки электронов заменили Зевса, молекулы водорода и кислорода восторжествовали над старыми представлениями о том, что вода является первичным элементом. Психологическое объяснение старческих галлюцинаций, проявляющихся у эксцентрических дам, покончило со сказками о ведьмах. И так далее, и тому подобное.

Века научных достижений обеспечили редукции непрерывный хор похвал, особенно в связи с проистекавшей от нее практической пользой. Но многие гуманитарии