Дельфийский Оракул - Уильям Брод

Постепенно разговор зашел о том, чем занимается сейчас уважаемый директор Кентуккского регионального центра ядов. Шпиллер рассказал о своем новом проекте с университетскими профессорами, которые изучают вопрос, каким образом Оракул приходил в опьяненное состояние. Шпиллер упомянул о гипотезе с газом, научных статьях и о том, как он думает воссоздать адитон. При этом он заметил, что уже купил баллон с опьяняющим газом этиленом.

Морин и Боб слушали его с интересом. Дело в том, что его рассказ и сам по себе был любопытным, а к тому же их сын Бен изучал в школе латынь и увлекался греческой и римской древностью. На уроках латыни Бен слышал про оракулов.

— Представляете, — сказал Шпиллер, — вдохнуть этилена и испытать эйфорию, которая помогала Оракулу общаться с Аполлоном тысячи лет назад!

— Вот это да! — воскликнули Морин и Боб.

Не успев опомниться, Шпиллер уже задал вопрос. Последнее, что у него было на уме по возвращении из отпуска, это поиск добровольца для эксперимента. Но, кажется, вопрос оказался к месту.

Морин немного подумала и представила себя верховной жрицей в храме Аполлона.

Ну а почему бы и нет? Это будет полезно и познавательно для Бена и всей семьи, настоящий научный проект, а не просто что-то придуманное учителем или научным комитетом штата. Это поможет Бену лучше понять, каковы были оракулы.

Они подняли бокалы.

Ее дети заявили, что поддерживают ее решение, а некоторые друзья сказали, что она очень хладнокровный человек и вполне годится для эксперимента.

Мег тревожил только один вопрос. Она спросила, не вызывает ли газ привыкания. Вполне возможно, ответила Морин. Мы об этом узнаем, если я начну пропадать в сарае Рика Шпиллера с утра до вечера.

Дверная притолока была низкой, и, для того чтобы не расшибить лоб, Шпиллеру пришлось согнуться в три погибели и проявлять особую осторожность, пока он чистил сарайчик и наводил порядок внутри. На пол импровизированного адитона он положил тонкий шланг, пропустил его конец через цементный блок и уложил вокруг несколько камней, чтобы придать декорациям некую видимость подлинности. Подразумевалось, что таким образом все будет выглядеть наподобие природной щели. Какими бы недостатками в художественном отношении все это ни отличалось, выходу газа ничто не препятствовало.

Полупрозрачная панель в задней части сарайчика пропускала немного дневного света. Шпиллер рассчитывал, что даже при закрытой двери Морин не понадобится фонарик или электрическая лампочка. Его это радовало — меньше опасности пожара.

Еще один сосед Дейв Левдански, гений во всем, что касается механики, помог Шпиллеру установить шланг и баллон этилена с манометром, показывавшим давление газа. От импровизированной отдушины до баллона было около шести метров. Они внимательно проверили шланг, чтобы не было перегибов, перекручивания или дырок.

Эксперимент пришелся на субботу. В Лансвилле стояла тишина, многие из соседей еще не вернулись из отпуска. Пусть даже картина была сюрреалистическая — образцовая провинциальная Америка и садовый сарайчик в роли святая святых, — все равно они совершали смелую попытку воспроизвести греческий ритуал, который, насколько им было известно, не выполнялся почти две тысячи лет. В известной степени то, что они делали, можно было считать историческим событием.

Ровно в десять часов утра, как они условились заранее, пришли Морин с Мег и Беном. Небольшая кучка людей слонялась вокруг, пока шли последние приготовления. День выдался великолепный — сияющее солнце, нежаркая погода, практически ни ветерка. Это благоприятствовало задуманному. Можно было подумать, что Аполлон дает «добро». Морин устроилась на своем месте в сарайчике и приготовилась. В сарайчике было темновато по сравнению с ярким светом снаружи, и похоже на склеп. Шпиллер закрыл дверь. Стало еще темнее.

Дейв повернул кран, и этилен потек.

Морин услышала шипение и попыталась выровнять дыхание, вдох — выдох, вдох — выдох. Она расслабилась. Ничего не происходило. Правда, совсем как игра. Ну, кому доводилось играть в оракула?

Запах был необычайно сладковатым, похожим на духи с фруктовым ароматом.

У Морин стало покалывать ладони и ступни. Она почти перестала их чувствовать. Голова стала легкой, она почувствовала головокружение.

— Как чувствуете себя? — окликнул ее Шпиллер.

Морин хохотнула: «Вода просто чудо. Давайте, заходите».

Так получилось, что планом не предусматривалось использовать появившихся в последнюю минуту добровольцев. Но по прошествии недолгого времени стало очевидно, что все идет гладко.

В сарай вошел Дейв Левдански и принес с собой еще один раскладной стул.

Потом в сарай вошел и Шпиллер. К этому моменту главный экспериментатор уже с полчаса следил за ситуацией — достаточно долго, чтобы увериться в том, что никакой опасности нет. Было не похоже, что Морин может потерять сознание или впасть в неистовство. И он уже несколько раз проверял, на каком расстоянии от сарая чувствовался запах этилена. Он уловил запах метрах в семи-восьми, что делало сообщения древних вполне правдоподобным. Его эксперимент говорил о том, что в Дельфах находившиеся вне адитона посетители вполне могли чувствовать газ.

Как же это приятно, подумал Шпиллер, начиная дышать полной грудью. До чего же приятно.

Он не мог поверить самому себе, что нюхает газ, он, директор Кентуккского регионального центра токсикологии, человек, занимающийся изучением мальчишек-токсикоманов, национальный эксперт, руководитель программы, имеющей целью отучить детей от пристрастия к наркотикам. Невероятно, просто нелепо. Чем он занимается? Словно уличный мальчишка, сам дышит газом. Но, напомнил себе Шпиллер, он делает это как ученый. Он будет держаться как клиницист, скептически и объективно. Как ученый, он прекрасно знал, что это такое, и не позволит себе поддаться субъективному чувству.

И тут он захихикал.

Его смех подхватили другие, и все трое, сидевшие в импровизированном адитоне, рассмеялись, потом на них напал безудержный смех, они шлепали себя по ногам, раскачивались и крутились на складных стульях, радостно тараторили, забыв про все на свете, кроме охватившего их чувства блаженства.

Шпиллер захотел посмотреть на манометр, сколько осталось газа для продолжения испытания. Вместо этого он двинулся к двери, распахнул ее и стал пытаться просунуть в низкий дверной проем голову.

— Ух ты! — вырвалось у него. Но это была просто привычная реакция на столкновение с препятствием. Никакой боли он не почувствовал.

Дейв Левдански поднялся со своего места и сделал то же самое, врезавшись в притолоку лбом.

Морин взирала на все неверящими глазами.

Я не шевелюсь, думала она. Я просто там, где я есть.

В конце концов она встала и вышла посмотреть, что же происходит. Шпиллер и Дейв, спотыкаясь, спускались по склону холма, раскачиваясь из стороны в сторону, словно подвыпившие матросы.