Выжившая. Дневник девушки из Варшавского гетто - Мириам Ваттенберг

1 января, 1944

Снова Новый год! Что он нам принесет? Вчера вечером у нас был праздник. На какое-то время я тоже забылась и танцевала. Но вдруг мне почудилось, будто вокруг меня кружатся в танце тени. Потом я ощутила сильный звон в ушах, который вскоре сменился диким смехом. У меня закружилась голова, и я попросила партнера отвести меня домой.

12 января, 1944

В лагере снова нарастает волна беспокойства. Ходят слухи, что и в Виттеле евреев скоро изолируют в своего рода гетто. Многие неевреи негодуют и заявляют, что не допустят этого. Но, как ни странно, и здесь есть арийцы, довольные такой перспективой: они утверждают, что иудеев следует отделить от людей другой веры, как это было в Титмонинге. Не исключено, что за этими слухами стоят те же самые антисемиты.

30 января, 1944

Несколько дней назад администрация лагеря приказала американцам быть готовыми к отбытию в любой момент. Англичане настроены скептически и утверждают, что обмен не состоится еще год, потому что столько времени прошло до отъезда первой партии англичан. Обладатели американских зеленых паспортов, выданных до войны, будут иметь преимущество, по крайней мере, по мнению немцев.

Я жду с нетерпением и последние несколько дней пребываю в таком беспокойстве, что почти все время гуляю в парке.

16 февраля, 1944

Я получила отчаянное письмо от Рутки. Она пишет, что у нее украли документы и деньги. И вот теперь она одна, затерянная в мире ненависти и охоты на людей. «Мысль о тебе – мое единственное утешение. Я живу надеждой, что увижу тебя снова». Бедная Рутка, сколько она пережила и сколько еще впереди!

27 февраля, 1944

Наконец-то назначена дата! Обмен состоится в Лиссабоне 5 марта. Запланирован обмен ранеными американскими солдатами и интернированными гражданскими лицами. Но пока не ясно, каков будет коэффициент обмена – пять немцев на одного американца или, наоборот, пять американцев на одного немца. На эту тему ходят разные слухи. Администрация лагеря каждый час проводит очередную регистрацию; новых людей вносят в списки, старых вычеркивают. Мы все в ужасном напряжении и нервозности. Наша семья была в первых двух списках, а теперь нас из них исключили. Мама мечется из одного кабинета в другой. Всего в первой партии должно быть около тридцати человек, а кандидатов на обмен в Виттеле 150 человек[101]. Все эти перестановки и слухи окончательно расшатали нам нервы.

28 февраля, 1944

Списки закрыты. Мы не собираемся. Моя мать постоянно навещает коменданта, но ей снова и снова говорят, что мы не можем поехать, потому что отец у нас призывного возраста и что разделять семьи против его принципов. Если это правда, то большинство семей не могут ехать, потому что их мужчинам меньше пятидесяти пяти лет. Тем временем все монахини и обладательницы зеленых паспортов получили подтверждение, что они будут в первом наборе. Но комендант говорит, что изменения могут произойти даже в последний момент. Это напоминает мне тактику нацистов в Павяке. Там тоже ежеминутно передумывали, видимо, с единственной целью нас помучить.

29 февраля, 1944

Список американцев, подлежащих обмену, утвержден окончательно. Мы не едем. Счастливчики получили приказ паковать чемоданы. Из окна я вижу, как в их комнатах громоздятся чемоданы. Снаружи идет снег. Иногда мне кажется, что я снова в Павяке.

Глава XVIII

На свободу

1 марта, 1944

Мы в поезде! Мы едем, несмотря ни на что. В течение последних двенадцати часов нам довелось пережить самые душераздирающие волнения. Изменения происходили каждые полчаса. В 18:00 лагерная администрация начала выкрикивать через громкоговоритель имена всех, кто не вошел в список. Для заполнения транспорта не хватало нескольких человек, поэтому мы надеялись, что и нас возьмут. Мать бросилась к коменданту, но скоро вернулась с поникшим лицом: было слишком поздно. Но она не теряла надежды и все молилась, чтобы все разрешилось в последний момент.

Один из сохранившихся в современной столице Польши фрагментов стены Варшавского гетто

Так и произошло. В 22:00 прибыли транспорты из Титмонинга и Либенау, и оказалось, что там найдутся дополнительные места для интернированных. Администрация вызвала коренных американцев, и маму сразу же приняли. Сначала предполагалось, что отец останется в Виттеле, и мама согласилась на это, так как была уверена, что в последний момент произойдет еще одна перемена и что отцу разрешат ехать с нами. Тем временем она упаковала все наши вещи. Так же как и в Варшаве, нас посетили несколько человек, давших нам адреса своих американских родственников. Они помогали нам собраться и суетились вокруг нас. Нюся В. приготовила нам еду в дорогу, а Бола лежала и плакала в своей комнате.

В семь утра мама пошла в администрацию лагеря и через несколько минут прибежала обратно с криком: «Мы все едем!»

Я никогда не забуду тот момент, когда мы простились с людьми, вместе с которыми мы столько страдали, постоянно находясь между жизнью и смертью. Все говорили: «Пожалуйста, не забывайте нас, все наши надежды связаны с вами. Не молчите. Сделайте так, чтобы нас спасли…» Все без исключения, мужчины, женщины и дети, плакали. Сотни рук махали нам из окон за забором из колючей проволоки. Я видела, как вдалеке Эрна вытирает глаза. Рядом с ней стояли Роза, Гарольд и многие другие, друзья и незнакомцы.

Наше купе примыкает к нашим немецким сопровождающим. Они находятся в состоянии крайней нервозности. Я никогда не видела немцев такими расстроенными. Они все время сверяют количество заключенных по списку, который держат в руках.

2 марта, 1944

Мы провели несколько часов в Биаррице. Поезд остановился в двух милях от главного вокзала. Среди пассажиров растет страх. По некоторым слухам, часть интернированных отправят обратно в Виттель, так как нас якобы слишком много для обмена[102].

3 марта, 1944

Несколько минут назад мы обменяли все наши деньги на доллары. Это наконец успокоило нас: теперь мы верим, что сейчас едем в Америку. Всех мужчин заставили подписать клятву, что они не будут воевать против Германии ни в какой армии. Когда они вышли из вагонов, чтобы подписать эту клятву, мы увидели, что поезд с немецкими интернированными прибыл на другой путь. Они приехали из Америки, чтобы их обменяли на нас. Нам всем правда было жаль этих немцев.

4 марта, 1944

Наш поезд сейчас на испанской территории. На станциях нас встречают знаком «V».