Император Николай I - Александр Николаевич Боханов

После того как в Петербурге стало известно, что в Варшаве провозгласили отмену власти Царя, 25 января 1831 года появился Царский Манифест. В нем говорилось: «Наглое забвение всех прав и клятв. Сие упорство в зломыслии исполнили меру преступлений; настало время употребить силу против не знающих раскаяния, и Мы, призвав в помощь Всевышнего, Судью дел и намерений, повелели нашим верным войскам идти на мятежников». Слово Царя было сказано, время увещеваний и надежд миновало.

Графиня А. Д. Блудова привела в своих «Записках» слова Монарха, сказанные ее отцу – Главноуправляющему Собственной Его Величества канцелярией графу Д. Н. Блудову: «Я бы сам сохранил конституцию польскую, и положение мое было бы крайне затруднительно, но они теперь развязали мне руки и упростили дело, разорвав своевольно хартию».

Начальником стотысячной армии против мятежников был назначен граф генерал-фельдмаршал И. И. Дибич (Забалканский), и 30 января армия перешла польскую границу. Менее чем через две недели Дибич разбил польскую армию под Гроховом, остатки которой, побросав знамена и орудия, в панике бежали.

Путь на Варшаву был открыт, но Дибич этим не воспользовался. Как бы из небытия вдруг «выплыл» бывший Наместник Константин Павлович, воспрепятствовавший наступлению. Он все еще не мог избавиться от своей «полонофилии», хотя «милые поляки» его уже чуть не убили!

Конечно, Императору можно поставить в серьезный упрек, что он не мог обуздать своего бездарного брата. Однако чувство ранга и возрастного ранжира не позволяли ему забыть то, что Константин был для него не только Наследником, но и Самодержцем, которому Николай Павлович присягал.

Взятие Варшавы было отсрочено на несколько месяцев. На армию обрушилась эпидемия холеры; 29 мая умер генерал И. И. Дибич. Главнокомандующим был назначен граф И. Ф. Паскевич (Эриванский), прибывший в армию 14 июня. На следующий день, опять же от холеры, в Витебске умер Великий князь Константин Павлович…

Штурм хорошо укрепленной Варшавы начался 25 августа, а 27 августа армия победоносно вошла в город. «Варшава у ног Вашего Императорского Величества», – доносил Главнокомандующий. Император был искренне счастлив и в письме своему «отцу-командиру» писал: «Слава и благодарение Всемогущему и Всемилостивейшему Богу! Слава тебе, мой старый отец-командир, слава геройской нашей армии!»

Взятие Варшавы совпало с днем Бородинского сражения, и А. С. Пушкин откликнулся стихотворением «Бородинская годовщина», за которое потом его поблагодарил Император.

Сбылось – и в день Бородина

Вновь наши вторглись знамена

В проломы падшей вновь Варшавы;

И Польша, как бегущий полк,

Во прах бросает стяг кровавый —

И бунт раздавленный умолк.

В начале октября 1831 года был обнародован Манифест по случаю окончания мятежа в Польше. В нем говорилось, что «народ польский» освобожден от ига мятежников, но речь не шла ни о каком возмездии.

«Не грозою мщения, а примером верности, великодушия, забвения обид вы будете способствовать успеху предначертанных Нами мер, теснейшему, твердому соединению сего края с прочими областями Империи, и сей государственный неразрывный союз, к утешению нашему, к славе России, да будет всегда охраняемым и поддерживаемым чувством любви к одному Монарху, одних нераздельных потребностей и польз и общего, никаким раздором не возмущаемого, счастья».

Император прекрасно был осведомлен о том, сколько в Западной Европе было произнесено гневных слов по поводу поведения России в Польше, сколько там, на страницах газет и с трибун различных собраний, было вылито грязи и озвучено инсинуаций. Николая Павловича это лично не задевало: знал, что справедливость на стороне России.

6 октября 1831 года он имел беседу с представителем Франции в Петербурге бароном Полем Бургуэном (1791–1864), которому пытался объяснить важные вещи, которые обычно пропольские крикуны обходят стороной.

Он начал с того, что критики не учитывают, что ни он, ни его предшественник Александр Павлович не несут никакой ответственности за раздел Польши. Этот факт был признан международным правом еще в прошлом веке. Он получил в наследство польскую проблему и старался, насколько возможно, проявлять к польским подданным максимальное уважение, то уважение, которое явил Александр Павлович.

«Император Александр восстановил название Королевства Польского, на что не решался даже Наполеон. Брат мой оставил за поляками народное обучение на их национальном языке, их кокарду, их прежние королевские ордена, Белого Орла, святого Станислава и даже тот военный орден, который они носили в память войн, веденных с нами и против нас. Они имели армию, совершенно отдельную от нашей, одетую в национальные цвета. Мы наделили их ружейными заводами и пушечными литейнями».

Что касается экономических условий развития Царства Польского, то Император задал своему французскому собеседнику вопрос: «Что была Польша, когда Наполеон и французы пришли туда в 1807 году?» И ответил: «Песчаная и грязная пустыня». Только в составе Империи Польша стала так быстро развиваться, что выдающиеся успехи этого невозможно не заметить.

Что же получила взамен всего этого великодушия и покровительства Россия? Ничего, кроме неблагодарности и клятвопреступления. После всего происшедшего нельзя оставлять все так же, как было. Нельзя повторять ошибки, исправление которых стоит потом многочисленных усилий и жертв. «Между поляками и мной, – заявил Император, – может существовать лишь полное недоверие… Доверие навсегда разрушено между ими и мной».

Николай Павлович все время держал положение дел в Польше в фокусе своего внимания. Широкая автономия была отменена: было распущено войско и ликвидирован сейм.

После подавления мятежа на должность Наместника там в 1831 году был назначен генерал-фельдмаршал И. Ф. Паскевич, получивший после взятия Варшавы и титул «князя Варшавского».

Переписка с ним Императора всегда носила дружеский, можно даже сказать, интимный характер. Самодержец не скрывал не только своих намерений, но и чувств:

«Ты весьма правильно говоришь; нужна справедливая строгость и непреодолимое постоянство в мерах, принятых для постепенного их (поляков) преобразования. Не отступлю от этого ни на шаг. Благодарности от них я не ожидаю и, признаюсь, слишком глубоко их презираю, чтобы она могла быть мне в какую цену; я стремлюсь заслужить благодарность России, потомства – вот моя постоянная мысль» (29 мая 1829 года).

«Слава Богу, что у тебя все тихо и спокойно идет; это, верно, и бесит наших врагов; в особенности в Англии ругательства на меня превосходят воображение» (28 июня 1832 года).

В 1832 году был издан свод общих законов для Польши под названием «Органический статус». Польские высшие органы управления были упразднены, но были сохранены местные законы, польский язык для судопроизводства и образования. Политика ликвидации польской обособленности продолжалась на протяжении всех последующих лет царствования Николая I.

В 1839 году польские воеводства