Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

Денисову Платов отмечал, что победа над сильным врагом, каковым является армия Наполеона, «зависит сколько от помощи Божьей, столько и от общего и единодушного ополчения противу нашествия врага, по одолении которого возвратятся все со славою в дома свои»[627].

С этого момента на Дону под руководством энергичного и деятельного Андриана Карповича Денисова, который в отсутствие Платова, исполнял должность войскового атамана, началось формирование донского казачьего ополчения, сыгравшего заметную роль в разгроме Наполеона.

Несмотря на отступление русской армии, вести о победах казаков Платова над кавалерией наполеоновских маршалов дошли до донских станиц, вызвав волну воодушевления среди донцов. Казак станицы Серединской Ермолай Гаврилов писал в действующую армию Платову: «Отец ты наш, Матвей Иванович. Пронеслась у нас весть веселая, что победил ты, государь, рать силу неверную, что нестолько-то их в полон побрал, сколько нанизал на наши донские копья булатные. Мы, старики, государь, от той вести ожили, и Спасу с Пречистой поклонилися, за тебя и за детей своих им помолилися.

…Наш Макар Федорович ездил с Дона в ближнюю губернию и привез нам весть, что в каких-то бусурманских бумагах писано, что дивится француз, как мы, мужики вишь простые, с бородами и в кафтанах долгополых завсегда ему ребра пересчитываем. О, мои, дескать, люди умные, изо всех народов самый храбрый и великий, разумеет-де и построить крепость и приодеться, перед бабами задать выпляску, и мост навести, и в цель стрелять… С крепостями да с их плясками не далеко залетят они.

…Мы деремся ведь и за дом, и за детей, за царя и веру православную. Вы деретесь за звездочку, за золото, да за Бова Королевича… Ну да как же не любить нам нашу родину, не любить нам Дона батюшки? Супостаты нечестивые! Не дивитесь вы этому. Дорогого у нас много есть: нам земля дороже золота, нам вода вкуснее ваших вин. Атаман у нас наш казак донской, на земле нашей родился он, и в воде нашей в купеле был. Не под стать нам ваши выдумки, Вы умнее нас, ну так и быть люди умные. Вам мы не завидуем. …Ай, спасибо тебе, отец наш, Матвей Иванович, что ты держишься старинушки. Помогай тебе, государь, Небесный царь»[628].

Двадцать седьмого июля войска Платова нанесли тяжелое поражение войскам генералов Л. П. Монбрюна[629] и П. О. Себастиани[630] в сражении при Молевом Болоте. На рассвете этого дня атаман, находившийся в деревне Зарубинка, получил срочное донесение от генерал-майора Денисова 7-го, что противник в составе примерно девяти кавалерийских и одного пехотного полков движется от деревни Лешня к Зарубинкам. Платов собрал корпус в «кулак», двинулся навстречу противнику и напал на его авангард. Завязалась яростная схватка. Казаки Мельникова 3-го, Иловайского 5-го и Денисова 7-го опрокинули врага и гнали его почти две версты. Неожиданно французы получили значительное подкрепление, с новыми силами атаковав уставших донцов. А когда ожесточенный бой закипел по всему полю у Молева Болота, атаман ввел в дело резерв. Атаманский, Харитонова 7-го и Кутейникова 2-го полки мощным тараном врезались в левый фланг французов. Более часа кипело сражение. Генералы Дмитрий Кутейников и Николай Иловайский, еще полностью не оправившиеся от ан, полученных в бою при Мире, сражались в общем строю, как рядовые казаки. В ходе боя наступил момент, когда полк французов во главе с командиром ринулся в «психическую» атаку на донскую артиллерийскую батарею, которая поливала их картечью. Платов, стоя на пригорке и в зрительную трубу наблюдая за ходом боя, залюбовался работой своих артиллеристов: каждый залп донских орудий прорубал в колонне французов широкий коридор. Но настырные французы храбро лезли на холм, где стояла батарея. Казалось, еще мгновение и батарея погибнет. Но Платов развернул на наступающих французов два казачьих полка: Харитонова 7-го и Мельникова 3-го[631]. Они и довершили разгром мужественного противника, взяв в плен командира французского полка. Одновременно по приказу Платова началась решительная атака на измотанного в бою противника. Полутораверстная «лава» захлестнула и поглотила французов, как океанская мощная волна захлестывает утлые суденышки. Подоспевший к полю боя с тремя гусарскими полками генерал-майор граф Пален был брошен Платовым на преследование разбитого врага. В ходе боя казаки «пощипали» штаб-квартиру генерала Себастиани, захватив важные бумаги, из которых стало ясно, что маршалу Мюрату известны наступательные планы русских[632].

В рапорте военному министру уставший за день Платов сообщал: «Неприятель потерял большое количество, если не больше, то по крайней мере половину кавалерийского корпуса его, из пехотинского же полка осталось не более ста человек и те спаслись кустарниками… Неприятель пардона не просил, а войска российские, быв разъярены, кололи и били его»[633]. Барклай де Толли остался доволен действиями казаков…

Кроме казаков Платова в боях участвовали и другие казачьи полки. Прикрывая отход русской армии от Смоленска, лейб-гвардии казаки В. В. Орлова-Денисова не единожды схватывались с французской кавалерией. Значительное сражение произошло у них с французами седьмого августа между деревнями Валутина Гора и Лубино, расположенных в десяти верстах от Смоленска. Именно сюда двигался 40-тысячный корпус маршала Нея, который после захвата Смоленска Наполеон отправил для захвата перекрестка дорог у деревни Лубино, чтобы перерезать коммуникации отходившей к Соловьевой переправе 1-й армии Барклая де Толли. Оборонялся здесь трехтысячный отряд генерала П. А. Тучкова. Оценив стратегическое значение лубинского участка, Тучков занял удобную позицию на высотах около Смоленской дороги, между деревнями Валутина Гора и Лубино. Этот маневр оказался крайне своевременным.

Французский маршал думал с ходу сбить с позиции небольшой русский отряд, но солдаты Тучкова стояли непоколебимо и уверенно отразили атаки французов. После трех часов дня Тучков отошел на позицию за реку Строгань.

Здесь-то к нему и присоединился 1-й кавалерийский корпус генерала В. В. Орлова-Денисова, в составе которого находились лейб-гвардии казачий полк и пять донских казачьих полков[634], в результате чего силы русских увеличились. Расставив свои полки «в четыре линии», в которой «пять полков Донских казачьих» составили левое крыло, Орлов-Денисов стал ждать нападения. «Едва успел граф Орлов-Денисов сделать эти распоряжения, – записано в боевой летописи лейб-гвардии казачьего полка, – как два французских пехотных полка стали выходить из кустарника и открыли огонь. Он приказал отступать, чтобы увлечь противника подальше, после чего Мариупольцы и лейб-казаки бросились в атаку: оба французских полка изрублены на месте… Не довольствуясь этим успехом, наша первая линия, поддержанная второю, помчалась далее против показавшейся французской кавалерии из колонны Мюрата и опрокинула ее… Неприятель двинул одну колонну своих войск вправо, к лесу, в обход нашего левого фланга, и эта