Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

одиночестве. В письме королеве он написал: «Мадам, я потерял д’Артаньяна, которому в высшей степени доверял и который годился для любой службы». Впоследствии король не раз вспоминал капитана мушкетеров:

— Это был единственный человек, который сумел заставить людей любить себя, не делая для них ничего, что обязывало бы их к этому.

Так погиб славный д’Артаньян. Он был похоронен как настоящий солдат — на поле боя, у стен Маастрихта. Один из мушкетеров, бросив горсть земли на свежеоструганньщ гроб, сказал:

— Слава и д’Артаньян вместе сошли в гроб!

Герой романа

Если бы д’Артаньян жил в Средневековье, его называли бы «рыцарем без страха и упрека». Возможно, он стал бы героем эпоса, вроде английского Ланселота или французского Роланда. Но он жил в «эпоху Гутенберга» — печатного станка и зарождающейся профессиональной литературы, и поэтому был обречен стать героем романа. Он не был великим человеком своей эпохи и не входил, так сказать, в список главных действующих лиц. Его подлинную биографию не знали даже современники, в памяти следующего поколения сохранился только общий героический образ. Это лучшая основа для создания романтического персонажа.

Первым это попытался сделать Гасьен Куртиль де Сандра. Этот дворянин начинал военную службу незадолго до гибели д’Артаньяна. Но вскоре был заключен мир, армия распущена, и Куртиль остался без службы и средств к существованию. От нужды или по душевной склонности он сделался литератором. Писал политические памфлеты, недостоверные исторические и биографические книги со скандальным привкусом. В конце концов, за какие-то резкие публикации Куртиля арестовали и посадили в Бастилию на целых шесть лет. Комендантом Бастилии все еще оставался старый Бемо, друг д’Артаньяна. Куртиль ненавидел своего главного тюремщика, впоследствии писал о нем довольно зло. Неудивительно, что с его подачи и Александр Дюма изобразил коменданта Бастилии в истории с «железной маской» глупым и трусливым.

Вероятно, именно тогда Куртиль де Сандра заинтересовался личностью д’Артаньяна. Вообще, Бастилия хорошее место для изучения «тайн французского двора». В 1699 году Куртиль вышел на свободу, а в следующем году вышла его книга «Мемуары мессира д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты мушкетеров короля, содержащие множество вещей личных и секретных, произошедших при правлении Людовика Великого». Историчности в этих придуманных «Мемуарах» содержалось немного, а герой представал перед читателем не воином, а исключительно тайным агентом. Интриги, дуэли, измены, похищения, побеги с переодеванием в женское платье и, конечно, любовные похождения — все это было изложено довольно тяжеловесным слогом. Тем не менее, книга имела успех.

Затем Куртиль еще раз надолго оказался в тюрьме и умер в 1712 году, через несколько месяцев после освобождения. «Мемуары д’Артаньяна» ненадолго пережили автора и были забыты более чем на столетие. Пока книгу не обнаружил Александр Дюма.

В предисловии к «Трем мушкетерам» Дюма писал: «Примерно год тому назад, занимаясь в Королевской библиотеке… я случайно напал на “Воспоминания г-на д’Артаньяна”…» Но далее он переходит на множественное число: «С тех пор мы не знали покоя, стараясь отыскать в сочинениях того времени хоть какой-нибудь след этих необыкновенных имен…» Так «я» или «мы»? Это не ошибка Дюма, а невольная оговорка. За ней скрывался соавтор Дюма — Огюст Маке, историк-самоучка и посредственный литератор, который поставлял патрону сюжеты, сценарии и черновые тексты некоторых романов и пьес. Среди соавторов Дюма (только установленных имен насчитывается около дюжины) Маке был самым способным. Кроме «Трех мушкетеров», он участвовал в создании других шедевров Дюма — «Двадцать лет спустя», «Виконт де Бражелон», «Королева Марго» и «Граф Монте-Кристо».

Именно Маке принес Дюма рыхлое и скучное сочинение о д’Артаньяне и рассказал про старинную книгу Куртиля де Сандра. Дюма загорелся этой темой и захотел сам прочитать «Мемуары д’Артаньяна». В библиотечном формуляре есть отметка о выдаче ему этой ценнейшей книги, но нет отметки о ее возвращении. Классик, вероятно, ее попросту «заиграл».

Как известно, писатель никогда не лжет. Он сочиняет. Дюма перенес историю д’Артаньяна в предыдущее правление, когда властвовали, любили и враждовали сильные личности: Ришелье, Анна Австрийская и герцог Бекингем. Кроме того, что за роман без любви? А тут — отвергнутая страсть кардинала к королеве, превратившаяся в ненависть; взаимная любовь Бекингема к ней же; ревность Людовика XIII к царственной супруге.

Было ли так в действительности? Дюма верил, что было. Хотя любовь — это такая материя, которую историки редко могут подтвердить. Какие тут могут быть доказательства? Даже брачные контрасты и свидетельства о рождении детей еще ни о чем не говорят. Можно только ссылаться на свидетельства современников: «Кардинал предложил Королеве позволить ему занять подле нее место Короля; ею — де, пока она бездетна, всегда будут пренебрегать, поскольку Король слаб здоровьем и долго не проживет, ее отправят обратно в Испанию; тогда как, ежели у нее будет сын от Кардинала, он всегда будет действовать в ее интересах». Выходит, у Его Преосвященства любовь была, что называется, «с интересом». А у Бекингема? Трудно представить, чтобы всемогущий министр и фаворит английского короля упорно добивался места посла во Франции, лишь бы только быть поближе к предмету своих воздыханий. А ведь Анна, по правде говоря, была не красавица. Возможно, этот честолюбивый лорд руководствовался принципом «любить — так королеву!». Правда, их единственное свидание наедине в Амьене (сцена из «Трех мушкетеров» с передачей подвесок не в счет) было вовсе не романтическим. Тот же мемуарист, ссылаясь на рассказ камеристки, передает: «Бекингем очутился наедине с Королевой в саду, где, правда, еще находилась некая г-жа дю Верне, камеристка Королевы, но она была в сговоре и отошла на почтительное расстояние. Любезник повалил Королеву и расцарапал ей ляжки своими расшитыми штанами…» Можно ли верить этим свидетельствам? Французы любят посудачить о своих великих соотечественниках. Из этих «низких истин» рождается «нас возвышающий обман».

История создания романа «Три мушкетера» сама по себе роман. В том числе о предательстве. В 1858 году, через 14 лет после первой публикации романа, Маке подал на Дюма в суд, утверждая, что он является автором, а не соавтором «Трех мушкетеров». Поступок трудно объяснимый, потому что между Дюма и Маке был заключен договор, автор неплохо платил соавтору, Дюма даже разрешил Маке выпустить под собственным именем инсценировку «Трех мушкетеров». Судебный процесс наделал много шуму, всплыли и более ранние обвинения Дюма в эксплуатации «литературных негров». (Кстати, это выражение возникло именно применительно к соавторам Дюма, потому что он и сам был внуком рабыни-негритянки.) Наконец, Маке представил в суд свою версию главы «Казнь» (Миледи), но это «доказательство» стало для него роковым. Судьи убедились, что текст