Крестный путь патриарха. Жизнь и церковное служение патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского) - Михаил Иванович Одинцов

тому, чтобы православная церковь патриаршей ориентации свободно могла на деле пользоваться всеми предоставленными советским законодательством правами и чтобы высланные без суда и без объявления верующим их вины архиереи и священники были возвращены на места своей прежней службы.

Председатель собрания А. Капков

Секретарь С. Мамонов

ГА РФ. Ф. Р-393. Оп. 2. Д. 1851. Л. 21–21 об. Машинописная копия.

Да, тексты не совпадают между собой полностью, и окончательный вариант имеет некоторые коррективы. Но логика их появления абсолютно понятна: сохранить главное и уступить в частностях. Не забудем, что мы не знаем других авторов послания от лета 1926 г., кроме митрополита Сергия, тогда как окончательный вариант создан при соучастии будущих членов Синода и епископов-единомышленников – общего числа их мы также не знаем.

Чем же отличается окончательный вариант? В частности, более развернуто дано положение о «законопослушности» верующих и об отношении церковного руководства к правительству СССР; резче оценивается деятельность «карловчан»; не так категоричны рассуждения о «противоречиях» между «православными» и «коммунистами-большевиками». И особо подчеркнута надежда на то, что правительство все же разрешит собрать Поместный собор для урегулирования вопроса о высшем церковном управлении.

Среди епископата, клира и верующих как в СССР, так и за рубежом Декларация вызвала различные отклики. О них в высшие партийно-советские инстанции постоянно в своих спецсводках и обзорах о положении в стране сообщало ОГПУ.

Из сводок ОГПУ за 1927 г.

С выдвигаемым митрополитом Сергием положением «лояльность к советской власти не есть измена православию» многие церковники не согласны, как, например, «непримиримые», группа Агафангела, ссыльные епископы, группа Новоселова. Эти группы держатся пока выжидательно. Обвиняют вместе с тем его в том, что он продался власти. Ряд епископов отказывает ему в подчинении. В свою очередь, проявляют активность тихоновцы по борьбе со сторонниками позиции митрополита Сергия и с обновленцами (ВВЦС и др.).

Следует отметить, что значительная часть духовенства, возглавляемая митрополитом Сергием, относится к советской власти лояльно, считая ее устойчивой. Организовав при себе временный синод, который вынес решение прекратить контрреволюционное деяние, требуя от заграничников подписать отказ от антисоветской работы, предлагает церковникам СССР стать лояльными по отношению к советской власти или же выйти из православной церкви.

* * *

Разосланное в августе митрополитом Сергием «послание Синода ко всем верующим» (опубликованное в «Известиях» ВЦИК от 19 августа с. г.), которым Сергий торжественно провозглашает полную лояльность церкви к советской власти, внесло смятение в среду верующих и духовенства. Произошло разделение на две почти равные части. Одна часть духовенства и мирян (торговцев, бывших чиновников и т. п.) резко осудила митрополита Сергия за его послание, заявляя, что он продался советской власти, стал «красным» и т. д. Другая часть мирян и белого духовенства, настроенная лояльно к советской власти, приветствовала этот шаг Синода, указывая, что наконец-то, благодаря посланию, смогут наладиться правильные взаимоотношения церкви с государством, что легализация церкви – долгожданный момент.

Такое же сильное впечатление произвело среди эмигрантского духовенства другое послание Сергия, в котором предлагалось митрополиту Евлогию (находится в Париже) взять подписки-обязательства у зарубежного, белоэмигрантского духовенства о лояльности к советской власти. Есть сведения, что Евлогий дал предварительное согласие на это, однако неизвестно, сможет ли он получить требуемые Сергием подписки от каждого церковника в отдельности. Можно лишь предположить, что Евлогий с некоторой частью духовенства пойдет за Сергием, в то время как другая часть церковников с Антонием Храповицким займет противоположную позицию.

Совершенно секретно: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934).

М., 2003. Т. 5. С. 580–581.

Епископат постепенно разделился на три неравные группы. Первая, меньшая, резко осудила Сергия и пошла на разрыв с ним. В одном из своих посланий представитель этой группы митрополит Ленинградский Иосиф (Петровых) заявлял: «Для осуждения и обезвреживания последних действий митрополита Сергия (Страгородского), противных духу и благу святой Христовой церкви, по внешним обстоятельствам не имеется других средств, кроме как решительный отход от него и игнорирование его распоряжений. Пусть эти распоряжения приемлет одна всетерпящая бумага да всевмещающий бесчувственный воздух»[188].

Вторая группа, хотя публично и не протестовала, но уклонялась от сотрудничества с Сергием, отказываясь от новых назначений, просясь под благовидными предлогами «на покой» и «в отпуска», а некоторые, не отвергая правомочности власти Сергия, в то же время не поминали его имени как заместителя местоблюстителя за богослужением и продолжали возглашать имя патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского).

Показательно, что даже современные церковные авторы, занимающие субъективно-политизированную, заведомо отвергающую позицию в отношении деятельности митрополита Сергия и его Декларации, вынуждены признавать, что «круг архиереев, не отошедших от митрополита Сергия, был весьма широк»[189]. Они и вошли в третью группу, где насчитывалось до половины наличного состава епископов, среди которых такие авторитетные, как митрополиты Арсений (Стадницкий), Никандр (Феноменов), Михаил (Ермаков), Серафим (Чичагов); архиепископы Иларион (Троицкий), Евгений (Зернов), Петр (Зверев), Прокопий (Титов), Амвросий (Полянский), Феофан (Туляков), Василий (Зеленцов), Борис (Шипулин); епископы Мануил (Лемешевский), Николай (Ярушевич)[190], Венедикт (Плотников), Лука (Войно-Ясенецкий) и другие. Иерархи, исходя из объективных обстоятельств в Советской России, считали, что, только снимая «недомолвки» и «недоговоренности» в отношениях между церковью и государством, в отношении общественного и государственного устройства в СССР, можно надеяться на то, что «тихоновская» церковь «выживет» в новых социально-политических условиях.

Обращение архиепископа Феофана (Тулякова) к верующим

22 октября 1927

[ГА РФ. Ф. Р-9550. Оп. 15. Д. 93. Л. 1]

Не случайно же, спустя годы, вспоминая сложившуюся тогда ситуацию, патриарх Алексий (Симанский) говорил: «Когда преосвященный Сергий принял на себя управление Церковью, он подошел эмпирически к положению Церкви в окружающем мире и исходил тогда из существующей действительности. Все мы, окружавшие его архиереи, были с ним согласны. Мы все Временным Синодом подписали с ним Декларацию 1927 г. в полном убеждении, что выполняем свой долг перед Церковью и ее паствой»[191].

Другой тогдашний ближайший соратник Сергия, епископ Серпуховской Сергий (Воскресенский), высказывался еще более определенно: «Ценой политической Декларации митрополита Сергия была куплена легализация Патриархии и освобождение Церкви от обновленческого засилья»[192].

К Декларации Сергия Страгородского будут обращаться все последующие поколения русских архиереев в России и за ее пределами. К примеру, в 1989 г., в год 400-летия установления патриаршества в России, архиепископ Куйбышевский Иоанн (Снычев), выступая на Международной научно-церковной конференции, выделял две задачи, которые с помощью Декларации стремился решить Сергий: во-первых, достигнуть легализации в условиях Советского государства и общества; во-вторых, преодолеть церковные расколы и сохранить преемственно-каноническую структуру Высшего церковного управления. И давал следующий ответ: «Обе задачи