Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

Истине предан больше, нежели чувствию, говорю: и Нововведение – не от ненависти, но от любви; Добрын и Володимир чаяли поправити устои; или не помним, что расплодились святотати и злоречие процветало? или забыли о подлых душех к насмешках над волхвой и боземи? Внушали пустогласы: «Не верьте богам, пожирают праведных, а грешников выплевывают. Кто больше вдаст, того и правда». И обличали кудесников с кудесами, сами же прорицали по куроклику и вороньему граю, по ухозвону и окомигу, рекоша: «Огнь бучит, жаба кычет, хоромина трещит, кошка мявкает – (все) о человеце предсказывают; людьми были, и вот заколдованы». Усомнясь в вере, смутьянили: «Искати и думати – от заблуждения, все божественное вложено в человеца, и ни познание, ни блюдение обычая не прибавляют, а счастье – всякая жизнь, пока не болит совесть». И умножились отшельники, и случися допрежь Нововведения: покидали домы и ближних и уходили из мира, истомленные страстями, жили одиноко в священных рощах, указуя лживый путь человецу, ибо отвращались обличения лжи и восставления справедливости. Что же не запретили волхвы? Что ж не напомнили беглецам о долге? Считали, како и прежде, в благодушные времёны, (отшельника) умершим и тризновали по нем; и не обхужали, но похваляли. Что же благоволили к послухам, иже селились при святищех и быша хлебоясть, а не вспомощники веры? В горе оборотилось счастие. Увы-увы, уж коли кто глупец, на весь свет; кто мудрец, мудрец для всего света; починают кланятись, лоб расшибают, починают хвалити, до небес возносят, и уже сами не ведают, есть ли выше. Але ведь не осуждаю: коли не пожелают и упрутся, громом не подвинешь, всхотят, гору прогрызут и облацеми дорогу вымостят; в холопех из холопей холопе, во князех из князей князи, ревущее море, бездонные хляби, волны, не ведающие ни силы своей, ни употребления силе. И се скорбь, повторяю: могущество оборотилось в немощь, взволни-лось море ветром блудодеев, ибо, истомленное всуе, жаждало бури. Како же не быти наказанию? Усомнившийся в своих бозех тотчас обретает чюжих, а чюжие не дозволяют сомнений, оскопляя дух ревностию 244.

Сице случися бедень беденей, – времёны погубления святого. Опустел Кыев и иншие стольные грады опустели: нагрянули христы, насиля и беззаконя, называя ложь правдой, а правду ложью. Меркла память о родех и племенех: свергались кумиры, потрясавшие велик» лепием, вырубались древы о тысяче лет, разрушались Капища, сожигались святища, разбивались священные камения с речениями из ильменьских Вед, знищались рукописания и книжия; дикость, явившись, возглашала повсюду: «Дикие – не следующие за нами и не поклоняющиеся нам».

Что же людье? – покорялось понуждению, але христы изобличали ся. Кто не ослеп, вскоре увидел: не радетели мудрости божьей, но хлысты злой воли, прожорливые влоки, слуги корысти. Замыслили покорити мир с помощью Христа, медами яд предлагают, хлебами меч протягивают. Обобрали правоверей, а похваляются: вот, нашли вечное! Еще Рим кланялся Волчице-матери и о Христе слыхом не слыхали, а праведники уже по всей земле огням творящим молились, зная начало, конец и действо, полагающее конец новым началом 245. Извращено (всё) христами, отвратна лесть их на потребу толпищам холопей, мнящих ся вольным людием. Уподобили коварные льстивцы бога нынешнему человецу, а тем лишь унизили и бога, и человеца, поощряя мерзость всехотения и необузданной страсти. Недаром самоядь верит: у муравы – муравий бог, у екотей – скотий; тако ведь и у человеца – человечий, коли разумение скотье.

Завидев истукана, христы злорадуют: «Правоверы ищут человеца в бозе!» Напраслина: не от веры се, от Нововведения, противного обычаю. Да и осмысление иное: всему свой образ и слово, учат владыки; слово же не есть то, на что указует; сице образ изваянный и в ка-мене иссеченный не есть бог, но печать и примета (человека) о памяти (своей). Мнозие Перуны высились и доныне высятся в образе воителя, другие стояли и стоят в образех скотих, птицых и рыбих, со знаками, освященными преданием. Христы же толкуют не про образ, икона им суть, ибо идолопоклонники. От века так: вопят о том, Чем (сами) недужат; ворог наш носит ветхое наше. Заговорщики, душегубы, алчущие ярма для всех человецеи, а себя видющие на троне: идеже ваш бог? На небе? Укажите обитель. Наши бози округ нас и с нами, (они) повсюду, и лице их разно.

Христы глаголют: (самое) совершенное – бог. Несуразица: пределы совершенного лишены уже жизни и близки смерти. Истина в другом: бози в несовершенном и суть несовершенство совершенного или же совершенство несовершенного.

Еще глаголют христы: «Жизнь поделена на земную и небесную». И се обман. Жизнь едина и не делится, однажды проистекающа и повторения не имеюща. Але что кручинити ся? Смерть – начало (всякой) жизни, и не смерть страшна, но жизнь, лишенная жизни. Сам себя обрекаю на погубленье и сице творю; обрекаю на смерть и тем пребываю в жизни. Уходим, оставляя духов; оттого праведная словень поминает до пятого колена, христы же и дедов своих едва помнят, лишились предков, голы и беззащитны под Небом и кнутом истязателей веры.

И еще глаголют (христы): бог искупляет; укради, убей, пожелай хлеб и свет ближнего, но истинно покайся – и нет греха; один заблудший, но опомнившийся дороже для христов ста праведных. Не мерзость ли сочит во вкрадчивом лицемерии? Истина в другом: бози не награждают и не наказывают, не прощают и зла не таят: сам человец награждает ся и наказывает, сам прощает, постигая или не постигая волю Неба; постижение воли есть благоволение бозей, неведение – их гнев; что молити о милости, не угадав воли? 246 Не в че-ловеце и не в бозех причина юдоли, но округ человеца и округ бозей – в поклонении лживому, еже велит одному побивати другого; духи смерти искушают людей, и люди злотворят, отступаясь совести. Неспокойные, неутоленные, ищут услаждения, навлекая на ся погибель; на топях увидишь самые яркие цветы, и самое злое искажение божьей воли бывает от завистников к богам.

Христы под бичем, праведник под Иебом: доступны его предначертания. Труден путь судьбы, вильнист и краток, остры тернии, горьки надежды, але исполнивший волю Неба счастлив и (ни о чем) не сожалеет. Не ослабнем и мы пред судьбой, памятуя: ища во всем достатка, терпим лишения; возвышаясь, унижаемся; вла-стя, прислуживаем; набирая силу, идем к пределу ее; опрометчиво умножая знание, предаемся глупости, проповедуя