Авангард и «Анархия». Четыре мятежных месяца самоуправляемого просвещения - Анна Бражкина

Хранили фарфор, гравюры, иконы, серебро, миниатюры четыре художника, целые дни работали над приведением в порядок вещей для открытия музея для всех.

В последнее воскресенье перед разгромом приходили осматривать сотрудники Пролетарского театра, были члены петроградской художественной коллегии Пунин, Альтман, был комиссар Штеренберг; все были довольны порядком, чистотой и сохранностью коллекций.

Три художника ночевали в особняке, так как, кроме музея, устраивалась большая мастерская для творчества.

Как передали художники, в то памятное утро их разбудили криками: «Стрелять! Руки вверх!» Вооруженные солдаты приказали одеться, вывели их на двор и вместе с анархистами отправили в Кремль.

Уходя из особняка, художники видели, как лежали на полу кучей выброшенные из несгораемого шкафа[640] редкие гравюры, видели сломанные двери комнат, в которых виднелись разбитые шкафы с фарфором.

Спрашивается, зачем это варварство и где была в это время Комиссия по охране памятников и старины, получающая казенные оклады?

Алексей Ган

КЛЕВЕТА

Анархия. 1918. 15 мая. № 59. С. 4

Особняк в Введенском переулке, подвергшийся «реквизиции» со стороны одной из анархистских корпораций, освобожденный от непрошеных гостей в памятный день «облавы на анархистов», теперь перешел в ведение советской власти.

Так, сотрудник газ. «Слово», газеты внепартийной, общественно-политической и литературной[641], начал свою клевету.

«Комиссия по охране памятников поручила следственной комиссии выяснить размеры и ценность всего того, что было разграблено анархистами».

Еще 19 марта, в первые дни занятия особняка группой «Коммуна», мне пришлось на страницах нашей газеты поместить следующее:

«В буржуазных газетах появилось несколько заметок относительно расхищения в особняке Морозова. Вчера по телефону мне звонил хранитель Третьяковской галереи, сегодня приходили беседовать худ. Моргунов и друг.

Все волнуются и хотят установить действительное положение вещей.

Все ценности, собранные Морозовым, не тронуты и бережно охраняются анархистами.

Созывается коллегия по охране и регистрации, и в ближайшем времени музей будет открыт». («Анархия», № 21)[642]

На эту заметку откликнулись многие газеты.

Одни писали, что их мало успокаивает данное заявление, другие прислали своих сотрудников для более подробных сведений, третьи просто острили.

Чтобы окончательно пресечь ложные слухи, инициативная группа свободной ассоциации художников решила до открытия музея допускать к осмотру лиц, причастных к искусству, членов профессиональных организаций и представителей Комиссий по охране памятников ежедневно.

22 марта с. г. музей был осмотрен членом к. п. о. п.[643] худ. Яковлевым и архитектором Ильиным.

23 марта в газете «Анархия» по этому поводу помещена заметка в отделе «Творчество»:

«Вчера снова посетили федерацию худож. М. Яковлев и арх. Ильин и попросили разрешить им посетить пока закрытый музей Морозова, чтобы убедиться в его сохранности. Товарищ Чёрный вызвал по телефону хранителя музея товарища Гана, у которого находятся ключи.

После осмотра товарищи М. Яковлев и Ильин убедились в действительной неприкосновенности музея.

Товарищ Федоров и его друзья-анархисты[644] бережно охраняют музей и удивляются, что художники заряжаются обывательской трусостью и находятся под влиянием истерических выкриков буржуазных газет («Анархия», № 25).

В этом же номере я писал:

«Господа паразиты, которые, всю свою жизнь пресмыкаясь у искусства, распинали на столбцах своих газет и журналов лучшие творческие силы, снова открыли свои пасти, заражая атмосферу своим подагрическим зловонием.

Мы заняли ряд особняков, в которых покоились художественные ценности.

Мы решили объявить общим достоянием то, что до сих пор являлось собственностью случайных единиц.

И вот полетели плевки злых и немощных.

Чувствуя свое бессилие, они хватаются за последнюю рукоять изношенного оружия и ложью и клеветой хотят всколыхнуть испуганного обывателя.

Они кричат:

– Величайшие ценности человеческого гения расхищаются.

Мы отвечаем:

«Они целы».

И дальше:

«Эпоха меценатства умирала еще в Октябрьские дни».

В суматохе революционного быта бесновались не только имущие, но и их холопы.

И мы видим, как эти холопы, примиряясь с неизбежным, выползают и со скоромной улыбкой ушибленной невинности предлагают свои услуги в этой большой и сложной работе. Но мы говорим определенно:

Нет, не вы, а те, кто до сих пор являлся носителем и творцом титанических напряжений, кто воистину совершал невероятные усилия в области строительства действительных ценностей и кто всегда оказывался за порогом вашего благополучия и каприза ваших покровителей, – вот кто будет с нами делать это серьезное дело.

Только свободная ассоциация современных творцов откроет двери в покои минувшего и своим живым строительством опрокинет красоту прошлого.

Только свободная ассоциация современных творцов обнаружит исторический интерес к этим музеям-гробницам и укажет живой эстетический интерес к современному живому творчеству гения нашего дня.

Вот почему мы бережно относимся к тому, что было собрано до нас, вот почему и впредь мы будем продолжать это дело.

Недалеко то время, когда мы снимем все замки и откроем все двери.

И скажем:

– Товарищи, смотрите, и, если хотите – учитесь.

И крикнем:

– Товарищи, и мы творим.

* * *

25 марта худ. Яковлеву было предложено принять на себя хранение музея при участии членов инициативной группы свободной ассоциации художников-анархистов.

Худ. Яковлев принял предложение, и тут же ему были переданы мною ключи и мандат.

Но так как худ. Яковлев действовал единолично и не захотел работать с членами инициативной группы, о чем было сказано в мандате, инициативная группа на заседании решила ключи и мандат у худ. Яковлева отобрать и передать их худ. Родченко.

В эти же дни мы поместили молодых бесприютных художников Иванова[645], Спасского[646], Кузьмина[647] и др., которые и помогали тов. Родченко приводить в порядок музей для открытия некоторых комнат, почти законченных и оборудованных для осмотра.

27 марта снова приступил к работе окончивший Московский археологический институт художник Иван Найдёнов[648], начавший свою работу еще до захвата особняка.

Работал он как раз в той комнате, о которой сообщает сотрудник газеты «Слово».

7 апреля музей был открыт для сотрудников Пролетарского театра, через несколько дней мы собирались пригласить сотрудников первого московского рабочего театра и объявить музей открытым для всех.

Но с 11 на 12 апреля советский отряд вошел в особняк со штыками.

* * *

«За период „вольного владения“ особняком анархистами он был страшно загрязнен и обезображен и теперь производит удручающее впечатление разоренного гнезда, с выбитыми, поломанными дверями в трех комнатах, из которых пришлось „выбивать“ анархистов».

Кто бывал в музее «в период вольного владения особняком анархистами», тот знает, какой порядок поддерживался в особняке.

Но что стало с ним после 11 и 12 апреля, не анархистам отвечать за это.

Выбивались двери, вероятно, от комнат, в которых береглись коллекции серебра, фарфора и проч.

Эти комнаты всегда были на ключе, если хранителя музея не было в особняке.

Относительно исчезновения серебра «рыночной стоимости» – клевета.

Если сотрудник газ. «Слово» сведения получил в Комиссии по охране памятников, то ему, вероятно, сообщили, что, кроме серебра, собранного Морозовым, там должны были найти целый сундук с иконами и серебряными вазами, который был привезен из особняка Банкетова, где помещалась моск. донская группа анархистов.

Если бы анархисты действительно занимались расхищением «рыночных ценностей», то понятно, что и серебряные вазы, церковная утварь и серебряные старинные монеты, которые были выданы худ. Яковлеву для установления их исторического значения, попали бы не туда, где они были до 11 апреля.

Алексей Ган

НА МИТИНГЕ 7 ИЮНЯ

Анархия. 1918. 15 июня. № 85. С. 4

Разгром московской федерации анархистских групп и расстрел дома «Анархия» значительно отразился в деле культурных начинаний, которые были предприняты группой художников-анархистов.

Но это не остановило творческого порыва строителей.

Не имея помещения, не располагая никакими материальными средствами, не считаясь с уходом после разгрома нескольких членов инициативной группы свободной ассоциации художников[649], неколебимые бунтари не изменили себе и снова ринулись в действо.

В конце этого месяца выйдет первый сборник «Анархия – Творчество»[650].

Кроме того, решено выступать на митингах, чтобы как можно чаще делиться с товарищами-рабочими замыслами творческого строительства анархо-пролетарского искусства и новой культуры.

7 июня я выступил на нашем митинге со словом об искусстве и творчестве.

В последнее время к нам в федерацию часто поступают запросы с мест от товарищей-рабочих,