О Христе по-другому. Подлинный смысл Страстей Христовых - Франсуа Брюн

вот-вот упаду, но Дева Мария подошла и поддержала меня, оберегая своим покровом. В таком положении пробыла я много часов. Затем Божия Матерь поцеловала меня в лоб, и все исчезло. Я оказалась н коленях, сильная боль ощущалась в руках, ногах и в сердце. Встав, чтобы пойти лечь спать, я заметила, что из них течет кровь».

Довольно скорое после этого она прожила и все Страсти сполна: кровавый пот агонии в Гефсиманском саду, бичевание, терновый венец, несение креста… Свидетели помогают нам понять, до какой степени может дойти такое страдание:

«Итак, теперь пятница… она велела мне пойти и вытянуться на постели; так и было сделано. Вскоре, когда она была там, у нее хлынула кровь, но не из головы, а из глаз: это были капли крови. Если бы вы видели ее тогда, то поверили бы, что видите Иисуса на кресте… Как она страдала! Это было невыносимо».

Призыв к страданию тут неоспорим, и исходит он напрямую от Бога. При этом никакого богословского объяснения этому не дается. Но совершенно очевидно, что речь тут идет о работе любви, главным образом, о любви между Христом и Джеммой.

«Знаешь ли ты, дочь Моя, почему Я счастлив, посылая крест дорогим Мне душам? Я хочу обладать их сердцем, но целиком, сполна. Ради этого Я окружаю их крестом. Я окутываю их скорбью и тем самым не даю ускользнуть из Моих рук. Ради этого Я усеиваю их путь шипами, чтобы они, ни к кому не привязываясь, лишь во Мне одном находили удовлетворение»[299].

И тогда целью такого участия в страданиях Христа становится любовь между Христом и Его «избранными» душами.

Антуан Крозье (1850–1916)

Священник лионской епархии, друг отца Шарля де Фуко, на окружающих он оказывал очень сильное духовное воздействие. О его стигматах почти ничего не известно точно, кроме того факта, что они были. Поскольку дары Божии отличаются удивительным разнообразием. Некоторые получают стигматы, как падре Пио, в знак постоянства Божией любви, явленной отпечатками Его Страстей. Они, часто невольно, призваны к тому, чтобы показывать их и даже порой давать возможность их рассмотреть и изучить, чтобы ни у кого не осталось сомнений в реальности этого феномена. Других же Бог, наоборот, призвал пережить Его Страсти втайне, невидимо для непосвященных. Кроме того, иногда Бог прислушивается к выбору тех, кому доверено участие в Его крестной муке. Так было и с отцом Крозье, который, получив стигматы, попросил Бога о том, чтобы они оставались невидимыми.

Нам известны и другие похожие случаи. Так, святая Екатерина Сиенская получила ту же благодать уже в сам момент стигматизации. Язвы от ее стигматов все же стали видимы, но лишь спустя несколько часов после ее смерти. Лючия Брокаделли также добилась от Бога исчезновения стигматов, у нее осталась видна только рана в боку. У Мари-Жюли Жаэни стигматы исчезли почти полностью, когда ей исполнилось 80 лет. У падре Пио они совсем исчезли через две минуты после наступления смерти[300].

Скромность отца Крозье была столь велика, что мы знаем о том, как все произошло, лишь по рассказам одного из его конфидентов:

«Тем утром, 1 января 1902 года, в лионском кафедральном соборе, в тот самый миг, когда он произносил слова таинства, делавшие Иисуса Евхаристической жертвой, „внезапно, говорил он, меня пронзило“». Сам отец Крозье связывает это событие с другой датой, но это не так важно:

«Это было 1 января 1901 года, на мессе в кафедральном соборе, во время вознесения Святых Даров, в этот день я и получил эту благодать. Она была чистым даром, так как я совсем не был к этому готов. Мне стало плохо. Мне пришлось прервать мессу. И тогда я взмолился к Господу, ранившему меня Своими Ранами, чтобы Он сделал их невидимыми, не уменьшая их боли. И Он исполнил мою просьбу…» Но, хотя стигматы и оставались невидимыми, боль от них ничуть не уменьшилась:

«Я ношу стигматы Господа в плоти своей, и порой они причиняют мне жесточайшую боль. Особенно при ходьбе, ведь, знаешь, ими отмечены обе ноги. Это не видно, потому что я попросил Господа, чтобы Он сделал их невидимыми». Во время мессы, которую он служил ежедневно, приходилось стоять: «Мне очень больно держаться на ногах, и порой кажется, что месса длится часами!»

Вначале он страдал от этих ран лишь по пятницам, но со временем боль его заполонила и уже не покидала ни днем, ни ночью. Точная дата осталась неизвестной, как мы видим, но «с тех пор, то есть вот уже пятнадцать лет, он все больше и больше, особенно в некоторые дни, производил впечатление человека, страдающего от сильной боли».

Давайте послушаем, как он сам определяет это особое призвание «жертвы любви», вот его собственные слова: «Эта благодать была дарована моей бедной душе ради исправления и любви… С таким страданием невозможно не думать об Иисусе. На кресте Ему отдаешь больше любви, и апостольство становится более действенным». То есть и здесь целью страдания становится увеличение любви, и похоже, что именно к этому и сводится «исправление»[301].

Мирна Наззур

Мирна (род. в 1964), даже среди тех, кто отмечен стигматами, представляет собой совершенно особый случай. Чтобы понять его смысл, нужно знать, при каких обстоятельствах они появились. Мирна и ее муж Николас живут в Суфаниехе, христианском квартале Дамаска. Она принадлежит к арабоязычной Мелькитской греко-католической церкви восточного обряда, подчиняющейся Риму, а он принадлежит к Греческой православной церкви с византийским обрядом, но службами на арабском языке. Официально, между двумя этими церквями, той, куда ходит Мирна, и той, куда ходит Николас, нет совместного причащения. Оба были из христианских, но не воцерковленных семей, где принято было посещать лишь семейные церемонии, такие как крещение, венчание, отпевание… Николас даже пытался обойтись без венчания.

Все началось со странного феномена: однажды во время молитвы руки Мирны вдруг начали мироточить. Затем то же чудесное действие стала вызвать одна бумажная иконка. И наконец ей предстали Христос и Богородица, а на теле Мирны появились стигматы.

Дело в том, что Мирна проживала Страсти лишь в те годы, когда католическая и православная Пасхи совпадали. Эта частная деталь наполняется особенным смыслом в свете тех сообщений, какими сопровождались явления Богородицы и Христа. Их смысл вполне очевиден: речь идет об объединении церквей, причем тут не отдается преимущества ни Римо-католической, ни православным церквям, и не звучит требование, чтобы восточные церкви подчинились Риму. Это также призыв к