Еврейский мир. Сборник 1944 года - Коллектив авторов -- История

По окончании университета и после обреченной на неудачу попытки основать «еврейскую газету на русском языке», Я. Л. Тейтель в 1875 году поступил на службу по судебному ведомству. Тогда еще принимали евреев на судейскую службу, и Тейтелю пришлось первые годы служить в захолустном городе Красноуфимске, Пермской губернии, вместе с другим евреем — судебным следователем И. Я. Троцким. Вскоре его перевели в селе Старый Буян, Самарского уезда, а в 1881 году Тейтели поселились в Самаре.

Начался самарский период жизни Тейтеля, продолжавшийся свыше 20-ти лет. Здесь он, так сказать, нашел себя — определились интересы, которыми была наполнена вся его дальнейшая жизнь, завязались знакомства и связи, было положено начало его широкой популярности. Тейтель служил судебном следователем при самарском окружном суде и часто ездил по уездам для производства следствий. Некоторые дела заинтересовывали его и он дает в своих мемуарах красочные описания нескольких деревенских драм, бывших предметом его расследований. Однако, его главный жизненный интерес уже тогда лежал вне области судейской работы. Тотчас после переезда в Самару, его захватили общественные и благотворительные дела, помощь детям улицы, хлопоты за бесправных евреев. Он стал организатором и деятельнейшим членом разных обществ. По делам о праве жительства приезжавших в Самару еврейских ремесленников он стал переписываться с петербургскими заступниками еврейства — сначала с обер-секретарем сената Г. И. Трахтенбергом, затем с присяжным поверенным Г. Б. Слиозбергом. Время от времени, пользуясь отпуском, он стал ездить для хлопот по этим делам в Петербург10).

В Самаре нашла удовлетворение ненасытная жажда общения с людьми, которая не ослабела в нем до глубокой старости. «Самара, — пишет Тейтель в своих мемуарах, — была тогда еще местом ссылки для политических. В Самаре часто задерживались политические ссыльные, возвращавшиеся из Сибири по отбытии наказания. В Самаре же стал выходить единственный в провинции социал-демократический орган — «Самарский Вестник»... Наш дом в Самаре был чуть ли не единственным открытым домом, где запросто бывали люди разных направлений».

«Ассамблеи» у Тейтелей остались в памяти у всех хоть раз побывавших в их самарском доме11). Можно даже сказать, что они вошли в русскую литературу, так как ряд известных писателей — Горький, Гарин-Михайловский, В. Поссе, Пругавин, Скиталец — описали их в своих воспоминаниях и рассказах.

«Там, в его квартире, — пишет в своих воспоминаниях о

Самаре Максим Горький, — еженедельно собирались все наиболее живые, интересные люди города... У него бывали все, начиная с председателя окружного суда Анненкова, потомка декабриста, великого умника и «джентльмена», включая марксистов... Бывали адвокаты-либералы и молодые люди неопределенного рода занятий, но очень преступных мыслей и намерений...

Когда появлялся новый гость, хозяева не знакомили его со своими друзьями и новичок никого не беспокоил, все были уверены, что плохой человек не придет к Якову Львовичу. Царила безграничная свобода слова... Самоотверженно гостеприимные хозяева Яков Львович и Екатерина Владимировна, супруга его, ставили на огромный стол огромное блюдо мяса, зажаренного с картофелем, публика насыщалась, пила пиво, а иногда и густо-лиловое, должно быть кавказское вино... Покушав, гости начинали словесный бой»12).

Тейтель был в числе так называемых «утвержденных» судебных следователей, которые по судебным уставам пользовались несменяемостью. Правительство до поры до времени не находило возможным его тревожить, однако и не давало ему хода. Свыше двадцати лет он оставался на этой низшей ступени судебной иерархии и только в 1904 году его назначили членом уголовного отделения саратовского окружного суда.

Саратов был и крупнее, и значительнее, и культурнее Самары. Это была столица Поволжья, город со старыми культурными и общественными традициями. Магистратура, адвокатура и вся местная интеллигенция были рангом повыше самарских. Губернатором в то время был П. А. Столыпин. Прокурором судебной палаты был А. А. Макаров, также будущий министр.

Среди адвокатов выделялись С. Е. Кальманович, А. А. Токарский (впоследствии член Государственной Думы).

Время пребывания Тейтеля в Саратове (1904—1912 г.г.) обнимает период первой революции, аграрных беспорядков, погромов. Как еврей, занимавший почетную должность члена окружного суда, Тейтель оказался естественным заступником многих жертв преследований и бесправия. Экстерны, приезжавшие сдавать экзамены; девицы, поступавшие на фельдшерские курсы; политические арестованные и их родственники — все тянулись к Якову Львовичу за помощью. И он за всех хлопотал и хлопотал. В его мемуарах мы находим живое описание судов по аграрным делам и картину еврейского погрома, происшедшего в октябре 1905 года в Саратове.

Тон жизни Тейтеля в Саратове оставался тот же, что и в Самаре. Часть времени уделялась служебным обязанностям, исполняемым добросовестно, но без сознания их особой важности. Более значительная часть времени и интересов посвящалась благотворительным делам и хлопотам за разного рода обиженных и нуждавшихся.

К этим годам относятся первые контакты Тейтеля с еврейством западных стран. Летом он стал выезжать с женой заграницу. Ездили они третьим классом и останавливались в студенческих общежитиях и т. п. Но Я. Л. неизменно пользовался пребываниями в Берлине или Париже для заведения личных знакомств с руководителями общественных учреждений. Руководители Hilfsverein der Deutschen Juden Джеме Симон, Пауль Натан и Бернард Кан — в Берлине; Люсьен Вольф в Лондоне; президент Alliance Israelite Universelle Нарсисс Левен (племянник и секретарь знаменитого Кремье) в Париже — стали его друзьями задолго до войны 1914 года. Несмотря на незнание иностранных языков, он сумел произвести на них большое впечатление13). Эти знакомства весьма пригодились Тейтелю впоследствии, в эмигрантский период его деятельности.

Сверстники Тейтеля, евреи-судьи и следователи, раньше его или одновременно с ним поступившие на службу, постепенно исчезали из судебного ведомства — переходили в адвокатуру, выходили в отставку. Некоторые перешли в православие и достигли высоких чинов. Около 1910 года в судебном ведомстве Российской Империи оставалось только два некрещеных еврея: вице-директор департамента в Министерстве юстиции, тайный советник Я. М. Гальперн и член саратовского окружного суда Я. Л. Тейтель. Министр юстиции Щегловитов решил избавиться от этих двух пятен на солнце. Гальперн был чиновником и, хотя занимал высокую должность, мог быть уволен по усмотрению начальства без особых юридических трудностей. Но положение Тейтеля было иное: он был судьей, по закону несменяемым. Уволить его без его, хотя бы вынужденного, согласия представлялось невозможным. Щегловитов решил пустить в ход все средства, чтобы побудить Тейтеля подать прошение об отставке.

Я. Л. очень красочно рассказывает об этой атаке в своих мемуарах. Сначала прокурор саратовской судебной палаты Мин-дер, очевидно по