Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки - Джаннетт Уоллс

Но я говорю только:

– О многом.

Глава 48

Ногти у Роули сегодня для разнообразия чистые. Мне нравятся мужчины с грязью под ногтями – смотришь и понимаешь, что они не белоручки, но Роули и чистым выглядит чертовски здорово. Он надел черный галстук-бабочку и черный пиджак с блестящими лацканами. Я тоже принарядилась, как никогда раньше, и все дергаю за подол вечернее платье из серебристого сатина, которое сшила мне тетушка Фэй. Эта чертова штука настолько плотно сидит на мне, что можно все ребра пересчитать.

– В этом платье я выгляжу как украшение на капоте.

– Ты выглядишь настолько хорошо, что тебя следовало бы объявить вне закона. Мне трудно следить за дорогой.

Мы в «Паккарде» – едем на новогоднюю вечеринку Жоржетты Реймс, и Роули за рулем. После того дурацкого припадка с саблей я стараюсь вести себя чуточку приличнее, и один из способов это делать – пустить мужчину за руль.

Я тереблю мамино ожерелье с лунными камнями, гадая, что подумает о Роули Жоржетта. Она пригласила меня на эту вечеринку, сказав, что хочет представить меня каким-то «годным» холостякам, но я спросила, можно ли мне привести с собой парня, который хочет, чтобы я вышла за него замуж. Забавно, что Жоржетте я сказала то, чего не говорила никому в Кэйвуде. Полагаю, ее мнению я могу доверять, учитывая, что она не ставит ни на одну лошадь в этом забеге.

– Кто этот парень? – спросила она. – Чем на жизнь зарабатывает?

– Парень – горец из Блуфилда. Потом военный летчик. Теперь работает на меня, в смысле, со мной.

– Понятно, – протянула она и добавила: – Привози его. Я способна оценить мужчину по его манере здороваться.

Мы въезжаем в Ричмонд с его мощенными булыжником улицами и сияющими чугунными уличными фонарями, затем поворачиваем на Монумент-авеню, минуя статуи генералов, проигравших войну, но изваянных так, будто они ее выиграли. Дом Жоржетты великолепен, как дорогой отель, с крутой крышей, башенками, фронтонами, горгульями; каждое окно сияет электрическим светом. Роули длинно присвистывает. Я знаю, что он чувствует. И я еще считала Роанок большим шикарным городом! Но в нем нет подобных домов. Говорят, богачи в Ричмонде даже самогон не особо жалуют, предпочитая фирменное пойло, контрабандой ввозимое с островов у побережья Флориды.

Внутри очередь из гостей змеится через отделанный черно-белым мрамором холл. Их встречает Жоржетта, а сбоку от нее стоит дородный мужчина с заметной сединой в волосах. Судя по его виду, ему одновременно и скучно, и забавно. Должно быть, ее муж. Рядом с Жоржеттой маленькая красноглазая обезьянка нервно лепечет и тянет за золотую цепку у себя на шее. Позади обезьянки в золотой клетке, маленькой копии Жоржеттиного дома, сидит ярко-зеленый попугай. Мне так и кажется, что попугай вот-вот скажет что-нибудь умное, но он издает только пронзительные вопли.

Когда подходит наша очередь, Роули театрально кланяется и целует руку Жоржетте.

– Какая красивая пара! – восклицает она. – Салли, познакомься с моим мужем, Густавом Реймсом, самым умным адвокатом в Виргинии.

– Который не занимается юриспруденцией, – добавляет тот и протягивает руку. Его хватка крепче, чем у большинства мужчин, пожимающих руку женщине, но я стискиваю пальцы в ответ ничуть не слабее, чем он, и, похоже, ему это нравится. – Зовите меня Гусом.

– Он ищет лазейки, – продолжает Жоржетта.

– Неудачники соблюдают законы. Мошенники нарушают законы. Умные люди находят в законах лазейки, – поясняет он.

– Соблюдать, нарушать, обходить – я не особо об этом задумываюсь, – говорю я. – Просто делаю то, что необходимо сделать.

Гус наклоняет голову набок и с интересом разглядывает меня.

– Ну разве она не чудо, Гус? – восклицает Жоржетта. – Я же говорила, она тебе понравится!

– Слыхал я, у вас с моей девушкой Салли была та еще поездка, – говорит Роули Жоржетте. – Чуть ли не до мокрых штанишек.

– Именно так.

– Еще слыхал, вам сел на хвост настоящий бандит, – Роули едва прячет ухмылку.

– Все равно он не чета Салли!

– Ну, с ней-то немногие сравнятся. – Роули протягивает Гусу руку для рукопожатия.

– А вы, должно быть, тот самый механик, – говорит Гус.

Улыбка сползает с лица Роули.

– Он мой партнер, – говорю я. Похоже, муж Жоржетты из тех мужчин, которых хлебом не корми, дай испытать другого мужчину, проверить, кто круче.

– Прошу прощения, – с улыбкой говорит Гус.

– Ну, каждому порой случается вляпаться в кучку, – Роули хлопает Гуса по плечу.

Когда Гус отходит, Роули шипит:

– Этот пингвин-переросток, муженек твоей подружки, только что оскорбил меня.

– Не переживай. Ты дал ему сдачи той же монетой.

Мы переходим из холла в длинную комнату, полную картин в золотых рамах. Среди них есть одна, огромная, как амбарная дверь, на которой римские солдаты куда-то уносят пухлых обнаженных женщин. Есть еще золотые орлы, сидящие на настенных зеркалах, золотые купидончики, прикорнувшие на часах, и золотые женщины, поддерживающие мраморные столешницы, их золотые груди дерзко выпрыгивают из золотых греческих одеяний. У себя в округе Клэйборн я, можно сказать, богачка. Я не Вандербильт, но у меня есть туалет со смывом, я вовремя оплачиваю счета, никогда не ложусь спать голодной, разве что если слишком устала, чтобы поесть, и когда в моей обуви протирается дыра, я покупаю новую. У меня есть горничная – чтобы громко меня окликать. Есть «Паккард». Это богатство. Или так я думала. Пока не увидела все это. Может быть, мне следовало сидеть себе в округе Клэйборн и продолжать думать, что я богата. Но мне на глаза никогда не попадались женщины вроде Жоржетты, и я хотела увидеть, как она живет, хотела понять, стану ли я завидовать ее жизни, или возмущаться ею, или просто чувствовать себя не в своей тарелке. И, по правде говоря, я ощущаю это все. Все разом.

Открытые двери дома выходят в сад, где стоит подогреваемый крытый бассейн с ложем из голубого бетона, весь освещенный подводными лампами, от которых вода мерцает. У его дальнего конца оркестр играет бравурные мелодии, и повсюду вокруг нас мужчины и женщины танцуют – не топчась с ноги на ногу, не притопывая и не подскакивая, как делаем мы в округе Клэйборн, а тряся плечами и дрыгая ногами, словно у них в штанах муравьи.

Входит Жоржетта и представляет нас своим гостям, соловьем разливаясь о нашей дерзкой и решительно противозаконной поездке через дикие горы во мраке ночи. Мужчины в смокингах, от мерцающих шелков и изящных маленьких туфелек женщин