Записки придворного. Изысканные обычаи, интеллектуальные игры и развлечения итальянского общества эпохи Возрождения - Бальдассаре Кастильоне

ряде вещей, точно так же поступая, как в отношении справедливости и свободы. В некоторых других вещах допуская разумное неравенство, становясь щедрым при награждении, распределении почестей и постов в соответствии с разными заслугами, которые всегда должны определяться сделанным им. Только тогда подданные будут не только любить, но и обожать его.

Тогда ему не придется искать союзников, чтобы защитить свою жизнь, потому что его собственный народ ради своей выгоды станет его охранять, все станут охотно подчиняться законам, сами признавая необходимость подчинения, являясь организаторами и свершителями законов. Таким образом, его положение укрепится, даже если он и переменит несколько законов, окружающие поймут его, полагая, что делается это ради их же блага, и будут оказывать уважение и почтение, как по отношению к его распоряжению, так и к самому закону.

Так умы его подданных дойдут до такого состояния, что не возникнет нужда в большей добродетели, чем есть, и дурное не совершится. Ведь чрезмерное богатство часто становится источником великих разрушений, как то произошло в несчастной Италии, которая была и остается добычей для иностранных держав как из-за плохого управления, так и из-за ее огромных богатств.

Отсюда следует, что большая часть граждан не должна обладать ни чрезмерным богатством, ни оставаться в нищете. Ведь чрезмерное богатство часто приводит к высокомерию, бедность же – к низости и бесчестности. Те, кто обладают умеренным состоянием, не расставляют ловушки для других, напротив, стремясь себя обезопасить от того, чтобы не попасть в западню.

Если таких людей становится большинство, они и начинают обладать большим могуществом. Следовательно, ни бедные, ни богатые не могут устраивать заговор против принца или кого-либо, в равной степени сеять раздоры. Поэтому, чтобы избежать подобного зла, подобает во всех делах сохранять золотую середину.

34. Теперь должен сказать, что принцу подобает соблюдать всяческую осторожность, так чтобы в его подданных не возникло стремления к иным вещам и жажда перемен, которые часто проистекают от желания достичь цели ради чести, а также из-за боязни позора.

Возникшее вследствие сказанного беспокойство образуется в их умах иногда из-за ненависти и гнева, ведущих их к отчаянию из-за ошибок и оскорблений, порожденных алчностью, высокомерием и жестокостью или стремлением к превосходству. Иногда благодаря презрению, возникающему у них из-за пренебрежения, низости и недостойного поведения их принцев.

Указанных нами ошибок можно избежать, если стремиться завоевать любовь и послушание народа, что достигается поощрением и вознаграждением за достойное. Благоразумно и иногда жестко пресекать дурное и непокорное, чтобы оно не стало доминировать. Легче предотвратить, чем потом избавиться от того, что наберет силу.

Должен также сказать, что помешать субъекту совершить ошибки – означает удержать его от дурных поступков, особенно от тех, что подготавливаются постепенно; они подобны паразитам, заражающим города. Лучше заметить их как можно раньше, чем потом долго лечить.

Именно подобным образом я бы посоветовал принцу обеспечивать спокойствие своих подданных, совершенствуя их ум, упражняя тело и приумножая состояние. Собственно, тело и благосостояние воздействуют на разум. Если же подданные добродетельны и достойны уважения, то их можно верно направить к достижению счастья, а их принц станет истинным владыкой обширных владений, где подданные добродетельны, ими прекрасно управляют и справедливо командуют».

35. Тогда синьор Гаспаро сказал: «Полагаю, что хороший синьор будет править небольшим владением, да и таких мест, где все хорошо, будет немного. Ведь в мире так мало порядочных людей».

На это синьор Оттавиано ответил: «Если какая-нибудь Цирцея смогла бы превратить всех подданных короля Франции в диких зверей, разве он станет незначительным правителем из-за того, что управляет таким множеством животных? С другой стороны, если все стада, что пасутся на наших горах, станут мудрецами и достойными кавалерами, разве пастухи, которые их пасут, станут знатными синьорами? Вы видите, что не число подданных делает принцев великими».

36. Все внимательно выслушали речи Оттавиано, но, как только он сделал небольшую паузу, как будто намереваясь закончить говорить, мессир Чезаре Гонзага заметил:

«Синьор Оттавиано, в ваших словах, несомненно, есть смысл. Однако должен сказать, что если вы воспитаете принца в соответствии с ними, то скорее заслужите репутацию хорошего школьного учителя, нежели славного придворного, а он будет скорее прекрасным правителем, чем великим принцем.

Я согласен, что в обязанности синьора входит справедливо и добросовестно управлять своим народом для его пользы. Тем не менее думаю, что будет вполне достаточно выбрать хороших министров, которые сделают его правление великим.

Следовательно, если я почувствую, что являюсь тем великолепным придворным, какового описали эти синьоры, то, конечно, не допущу, чтобы он оказался замешанным в чем-то порочном. Чтобы прийти к результату, о котором вы говорите, а таким и должен быть результат усилий придворного, я стал бы искать способы, чтобы внушить ему, что истинное величие не в постоянном стремлении к роскоши, а в готовности поступать здраво и с неодолимым бесстрашием, проявляемым как на войне. Только оно породит всеобщую любовь к нему, причем такую, что он станет известным и прославленным в мире исключительно благодаря этому.

Я также скажу, что ему следует сопровождать свое величие обычными проявлениями благородства, той приятной и дружественной человечностью, заботой как о подданных, так и о незнакомых людях, относясь ко всем в зависимости от их заслуг. Одновременно сохраняя величие, подобающее его положению, не допуская, чтобы его авторитет ослаб хоть на йоту.

С другой стороны, он не должен давать волю гневу и становиться слишком суровым, оставаясь щедрым и великолепным, не допуская противоположного. Потому что Господь, как говорит предание, охраняет великодушных принцев. Так что ему полагается давать великолепные банкеты, фестивали, состязания, общественные представления; обладать превосходными лошадьми (как для военных целей, так и для удовольствия во время мирной жизни), соколами, гончими и всеми прочими вещами, которые относятся к удовольствиям великих синьоров и народа. Так в наши дни, как мы видим, поступает синьор Франческо Гонзага, маркиз Мантуанский, который в этих делах кажется скорее королем Италии, нежели правителем города.

Попытаюсь также убедить его начать строительство величественных зданий, как для достижения славы при его жизни, так и приобретения посмертной славы. Так поступил герцог Федерико, соорудив выдающийся дворец, папа Юлиан сегодня поступает подобным же образом в отношении собора Святого Петра и той улицы, что ведет из дворца к его павильону увеселений в Бельведере. Можно вспомнить множество других зданий.

Точно так же поступали и древние римляне, множество подтверждений встречаем в Риме, Неаполе, Поццуоле, Вайе, Чивита-Веккиа и Порто. Причем не только в Италии, но и во многих других местах, что служит прекрасным свидетельством, указывающим на достоинства их божественных умов.

Вспомним, как Александр