"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

К вечеру собрались гости. Мария в новом шелковом платье, встречала гостей, представляла Мейсона. Тот приветливо всем улыбался.

Все в городке были наслышаны, что в доме Марии Робертсон появился интересный мужчина.

Женщины пытливо и придирчиво оглядывали Мейсона, как бы пытаясь найти изъян, чтобы потом посудачить о его недостатках.

Но Мейсон выглядел безукоризненно. С его лица не сходила добродушная улыбка, а глаза лучились весельем.

Дети, пришедшие на день рождения, как к магниту, тянулись к Мейсону. Они задавали ему самые разнообразные вопросы, порой очень каверзные. А Мейсон спокойно, как равным, как своим друзьям отвечал.

Дети улыбались и завидовали Дику. А тот расхаживал в белоснежной рубашке, с черным галстуком, как настоящий хозяин дома. Он выглядел как маленький артист на своей премьере.

Горели свечи, вспыхивали цветные лампочки.

Гости сидели за длинным праздничным столом. Мария Робертсон с тремя своими ученицами танцевала рядом с камином веселый танец.

— Девочки, старайтесь. Будьте посерьезнее, а то вы так хохочете, — обращалась она к своим помощницам.

А девочки весело кружились вокруг своей учительницы.

— А теперь давайте поклонимся.

Девочки выстроились перед столом и стали раскланиваться, как самые настоящие балерины. Зрители радостно зааплодировали.

Праздник был в полном разгаре. Звенели бокалы, дети веселились, танцевали, подражая взрослым. Взрослые радостно аплодировали каждой веселой шутке, каждой песенке.

Мейсона тронул за руку Дик.

— Что тебе, именинник?

Мальчик указал головой на дверь.

На пороге стоял с огромным букетом алых роз Ник Адамс. В руках у него была картонная коробка, перевязанная синей лентой.

— Но ведь он к тебе, Ричард. Наверное, Ник пришел поздравить тебя с днем рождения, — сказал Мейсон, но все равно поднялся из‑за стола, извинился перед гостями и направился к двери.

Ричард последовал за ним.

— Здравствуй, Ник.

Тот вежливо кивнул Мейсону и протянул руку. Но коробка выскользнула и, упав на пол, раскрылась.

У ног Мейсона оказалась искусно сделанная модель пассажирского самолета.

— О, извините, это я принес в подарок Ричарду, — Ник поднял самолет и подал Дику.

Тот схватил модель в одну руку, цветы в другую и радостно помчался к столу похвалиться подарком.

— Пойдем к столу, Ник. Хорошо, что ты пришел, — Мейсон положил свою руку на худое плечо мальчика.

— Я хочу сидеть рядом с тобой, Мейсон, — попросил мальчик.

Мейсон вдруг почувствовал, что когда‑то с ним уже было что‑то подобное, он вспомнил…

…Они, пропахшие дымом, исцарапанные шли по взрытому черному полю, вокруг ярко–зеленые изломанные стебли кукурузы.

Вдруг на поле появилась темная тень вертолета, послышался стрекот его винтов, который перекрыл исступленный крик Марты…

Его лицо сразу же утратило прежнюю веселость и спокойствие.

Мышцы дернулись, в глазах появилось отчаяние, от крыльев носа к уголкам рта протянулись глубокие складки.

Мейсон в одно мгновение постарел на добрый десяток лет.

Вдруг веселые голоса за столом смолкли. Из столовой Мария вкатила на никелированной тележке большой праздничный торт.

Все двенадцать свечей ярко пылали. Их огоньки колебались и тонкими голубоватыми струйками поднимался ароматный дым.

У Мейсона внутри что‑то перевернулось. Ему показалось, что его сердце, которое билось до этого ровно и уверенно, оборвалось и упало в какую‑то черную бездну.

Он прижал ладонь к груди и почувствовал неровное биение, судорожные толчки, казалось, сотрясали все его тело. Мейсон прижал вторую ладонь к груди и тяжело опустился на стул.

— Что с вами? — обратилась одна из школьных учительниц.

— Все в порядке, минутная слабость, у меня иногда такое бывает.

Мейсон попытался улыбнуться, но улыбка не получилась, он прикусил себе губу и ощутил во рту солоноватый привкус крови.

— Ричард, тебе дуть на свечи! — закричали друзья мальчика.

Ричард торжественно поднялся из‑за стола, подошел к торту, склонился над ним и, набрав полные легкие воздуха, смешно раздув при этом щеки, уперся руками в никелированные поручни, зажмурил глаза и изо всех сил дунул.

Свечи мгновенно погасли, раздались аплодисменты и в полутемной комнате потянулся шлейф сладковатого дыма.

Аплодисменты, которыми наградили Ричарда, показались Мейсону цепью непрерывных страшных взрывов.

Ник Адамс почувствовал что‑то похожее, он обнял Мейсона и крепко прижался к нему.

Мейсон, инстинктивно пытаясь защитить от этого грохота мальчика, резко повернулся к гостям спиной и прикрыл собой Ника Адамса.

К Мейсону и Нику Адамсу подбежал Ричард.

— Мейсон, извини, я хочу позвать Ника с собой.

— Куда? — коротко спросил Мейсон.

— Я хочу показать ему новую игру. Это очень интересно. Пойдем, Ник, — Ричард схватил Ника за руку и потащил в свою комнату.

— Что произошло, Мейсон? — испуганно прошептала Мария, заглядывая в глаза мужчине.

— Ничего, ничего, Мария, пока не произошло. Но мне нужно побыть одному.

Женщина пожала плечами.

Мейсон, даже не извинившись перед гостями, удалился.

Мария повернулась к гостям и, виновато улыбнувшись, развела руки. Дескать, извините, бывает.

Но через мгновение все забыли об исчезновении Мейсона. Веселье продолжалось, слышались радостные возгласы. Звучали тосты за здоровье Ричарда, за Марию Робертсон.

А Мейсон сидел на подоконнике и смотрел в темный сад. Он видел кроны деревьев, которые казались ему темными на фоне темно–ультрамаринового неба.

Еще ни одна звезда не зажглась над Сан–Бернардино.

И вдруг Мейсон услышал какой‑то странный звук. Он приближался, словно пчела летела к уху Мейсона. Мужчина приподнял голову и уставился вверх.

Наконец, он понял и тут же увидел — прямо над кронами деревьев светящейся точкой вспарывал вечернюю тишину и ледяное спокойствие неба пассажирский самолет. Мейсон разглядел даже два ярко–красных пятнышка на крыльях самолета.

И в это мгновение его бешено колотящееся сердце вернулось на место, оно словно перестало существовать. Боль стихла.

Но Мейсон почувствовал, что по его лицу струится холодный пот.

«А может, это слезы», — подумал Мейсон и приложил ладони к щекам.

Из комнаты Дика донеслись радостные возгласы детей, хлопки электронных выстрелов.

— Я его убил! Убил! — кричал Дик и вновь по дому разнесся детский смех.

Мейсон медленно поднялся и заглянул в комнату Дика, ребята сидели на полу с пультами в руках. Перед ними мерцал экран телевизора, там по этажам здания, изображенного в разрезе, мчался полицейский с пистолетом в руках. Он, повинуясь нажатиям кнопок, отстреливался от преследовавших его гангстеров.

— Я его убил! — прокричал Дик, показывая на пала ни не го гангстера.

На лице Ника читалось разочарование, но, улучив момент, он подкараулил полицейского, подвластного

Дику, и один из гангстеров со спины обрушил на голову полицейского кулак. Тут же фигурка перевернулась и