Жизнь Леонардо, мальчишки из Винчи, разностороннего гения, скитальца - Карло Вечче

Внезапное предложение Салаи кажется совершенно необъяснимым. Однако вполне вероятно, что в конце 1504 года ученик – пользуясь тем, что Леонардо разрывается между вечно опаздывающими платежами, строптивыми рабочими и попытками сделать Папскую залу в монастыре Санта-Мария-Новелла пригодной для жизни, чтобы начать наконец работу над картонами, – решает взять дела маэстро в собственные руки.

Долгие годы дополняя произведения Леонардо незначительными деталями, Салаи научился в совершенстве копировать живописные находки учителя, растирать и смешивать легендарные полупрозрачные краски, а главное, заполучил рисунки и картоны, уже перенесенные на доски. И теперь ему не составляет труда написать какую-нибудь «изящную картину», например «Мадонну с веретеном» или «Юного Христа», причем так, чтобы она почти сошла за подлинную.

Помимо этого, ученик по-прежнему заправляет финансами «семьи» мастера, недоволен этим только его старший приятель Томмазо, прозванный Зороастро, который чувствует себя униженным, получая деньги от Салаи[689].

Однако деньги утекают слишком быстро и слишком легко. В какой-то момент Леонардо, вынужденный постоянно наведываться в банк Санта-Мария-Нуова и вести учет расходов, заставляет Салаи записывать, сколько денег тот получает и на что тратит. И вот 25 мая 1504 года ученик неровным почерком человека, учившегося нерегулярно и обрывочно, пишет: «Утром святого Заноби дня 25 м[а]я 1504 года получил от Лионардо Винчи 15 золотых дукатов и нач[а]л их тратить». Судя по следующим заметкам, за 25–27 мая, то есть субботу, воскресенье (праздник Пятидесятницы) и понедельник, Салаи успевает потратить аж 261 сольди, из которых 62 пошли на служанку, монну Маргериту, и 58 на переделку кольца, плюс расходы на одежду, цирюльника, свечи и еду.

В эти дни к обычному меню мастерской Леонардо добавляются особые блюда: немного грибов, яйца, мука и ежевика – Салаи хочется отведать сладкого пирога[690].

14

Смерть сера Пьеро да Винчи

Флоренция, 9 июля 1504 года

На другом листе со списком трат уже рукой самого Леонардо, хотя и в общепринятом начертании, слева направо, отмечена выплата Зороастро: «На святого Петра, в день 29 июня 1504 года, забрал я дукаты, из коих один отдал Томазо, моему слуге, на расходы»[691]. Речь идет о празднике святых Петра и Павла, именинах отца художника. Сер Пьеро, несмотря на преклонный возраст (недавно ему исполнилось семьдесят восемь), по-прежнему целыми днями просиживает за конторкой в Бадии, составляя акты, как делал на протяжении всей своей жизни. Последний из документов подписан 26 июня. Следующую неделю сер Пьеро, утомившись от работы, остается дома, но уже 6 июля направляет в Бадию завещание одного из клиентов, включающее ежегодное пожертвование в размере двенадцати бочонков вина. То-то монахи обрадуются, усмехается старый нотариус.

Во Флоренции жара, духота, ни ветерка. Впрочем, Леонардо это устраивает: идеальные условия, чтобы проверить, как сохнут пробные выкраски «Битвы при Ангиари» в Папской зале. Времени навестить отца у него нет: дел по горло.

В конце концов, они виделись всего пару недель назад, 21 июня, когда старик лично явился в монастырь Санта-Мария-Новелла, чтобы заверить решения капитула[692]. Прежде чем уйти, он заглянул в Папскую залу, где впервые увидел то, что и должен был продемонстрировать картон: жестокую рукопашную схватку за знамя. Возможно, в этот миг он вспомнил, как много лет назад сын напугал его «Медузой».

Леонардо между тем продолжает вести учет даже самым незначительным повседневным тратам. 1 июля он выдает Салаи флорин «на расходы по дому»; 2-го берет еще один на личные нужды; вечером в среду, 3-го, дает один взаймы Томмазо «до ужина»; утром в субботу, 6-го, – еще один; утром 8-го берет из денежного ящика флорин, поскольку ему «не хватает 10 сольди». После чего, все так же слева направо, пишет одну из самых эмоциональных заметок в своей жизни: «В среду, в час седьмой, скончался сер Пьеро да Винчи 9 дня июля 1504 года / в среду, в час седьмой»[693].

Утром среды, 10 июля, кто-то из домочадцев бежит в Санта-Мария-Новелла сообщить новость маэстро. От нахлынувших чувств Леонардо как одержимый повторяет слова, которые должны зафиксировать точное время события: день месяца, день недели, даже время. Его отец умер посреди ночи: час седьмой, отсчитываемый, на итальянский манер, от захода солнца, приблизительно соответствуют нынешним двум часам. Смущает лишь дата, 9 июля: Леонардо словно бы переносит случившееся на предыдущий день, который, однако, был не средой, а вторником.

На другом листе заметка возникает в более развернутом виде. Леонардо начинает писать: «В среду, в час… дня», – оставив пробелы для времени и числа, потом резко зачеркивает строчку и начинает сначала, уже более формально: «В день 9 июля 1504 года, в среду, в час седьмой, скончался / сер Пьеро да Винчи, нотариус в Палац[ц]о дель подеста. Мой отец, / в час седьмой. В возрасте 80 лет. Оставил 10 сыно/в[е]й и 2 дочерей »[694].

Как и после «погребения» Катерины, Леонардо в надежде отстраниться от трагедии и прогнать боль составляет своего рода свидетельство о смерти, где последовательно перечислены день месяца, недели и время смерти, имя покойного, его профессия, место работы, возраст и наследники. О том, что нотариус приходится автору отцом, в первой заметке не упоминается вовсе, во второй – позже, чем следует. Цифры также неточны: Пьеро не восемьдесят лет, а семьдесят восемь; кроме того, он оставил девятерых законных наследников мужского пола: Антонио, Джулиано, Лоренцо, Доменико, Бенедетто, Пандольфо, Гульельмо, Бартоломео и Джованни (плюс еще двух женского, Виоланте и Маргериту). Но раз Леонардо пишет о десяти сыновьях, то включает в это число и себя, внебрачного отпрыска Катерины, которого Пьеро так и не узаконил.

Из-за сильной жары покойника нельзя долго держать в доме на виа Гибеллина. Не дожидаясь следов гниения и вони, его уже на следующий день поспешно перевозят в Бадию. Мраморная плита семейного склепа, выстроенного по заказу самого Пьеро тридцать лет назад, откинута, монахи опускают завернутое в саван тело, укладывая его рядом с останками жен, Франчески и Маргериты, а также детей, умерших еще в младенчестве или окрещенных посмертно: Маддалены, Бартоломео, Гульельмо Франческо и еще одной девочки, безымянной, – возможно, внебрачной дочери. От этой картины посмертного воссоединения семьи пробирает жуть.

Где в этот день, 11 июля, сам Леонардо? Можно предположить, что он присутствует на похоронах в строгой церкви Бадии – где-нибудь в стороне, за колонной. Накануне, примчавшись из Санта-Мария-Новелла, он, вероятно, все-таки попал в дом на виа Гибеллина, чтобы оплакать тело отца, лежащее на широкой кровати в спальне на втором этаже. Последняя жена Пьеро, Лукреция, и его единокровные братья не слишком-то рады снова видеть художника, однако не впустить его не могут. Скорее всего, они подозревают,