Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

Тем временем русская армия, блестяще осуществив фланговый маневр, отошла к селу Тарутино, расположенному недалеко от Калуги, владельцем которого являлся граф С. П. Румянцев, третий сын знаменитого екатерининского полководца фельдмаршала Петра Румянцева-Задунайского[843]. Здесь вскоре развернулась грандиозная работа по подготовке контрнаступления.

По вступлении в Тарутино русские войска приступили к сооружению укреплений на правом берегу Нары. Позиция была весьма выгодной. С фронта русская оборона прикрывалась рекой Нарой, ширина которой доходила до шестидесяти, а глубина превышала один метр. Река имела весьма крутые берега, способствовавшие успешной обороне. Правый фланг русской армии располагался на высотах, перед которыми лежала обширная равнина, хорошо простреливаемая со стороны русских артиллерийским и ружейным огнем. Левый фланг, располагавшийся на равнине и пересекаемый оврагами, примыкал к густому лесу. С фронта этот фланг дополнительно пересекался с рекой Истья. В тылу армии находился сплошной лесной массив. Здесь можно было скрыть большие силы конницы, пехоты и артиллерии, но требовалась особая бдительность к возможным действиям противника, особенно его разведки.

Кроме этого, для укрепления тарутинской позиции инженерно-саперными частями генерал-майора П. Н. Ивашева[844] были проделаны значительные инженерно-фортификационные работы: сооружены земляные укрепления, построены люнеты и редуты. В лесу, на правом фланге, солдаты навалили деревьев, сделав завалы, труднопроходимые для пехоты и непреодолимые для конницы.

В общем оценивая тарутинскую позицию, один из первых историков Отечественной войны, бывший не в одном сражении с Наполеоном, Дмитрий Ахшарумов писал: «Достопамятный тарутинский лагерь неприступностью своею походил на крепость»[845].

Основной своей задачей в этот момент Кутузов считал накопление сил для контрнаступления и ведения малой войны. «Поелику ныне осеннее время наступает, – писал главнокомандующий генералу Петру Витген-штейну, – через что движения большою армиею делаются совершенно затруднительными, наиболее с многочисленною артиллериею, вести малую войну, ибо раздельные силы неприятеля и оплошность его подают мне более способов истреблять его, и для того, находясь ныне в 50 верстах от Москвы с главными силами, отделяю от себя немаловажные части в направлении к Можайску, Вязьме и Смоленску… После славного сражения при Бородине неприятель столько потерпел, что и доселе исправиться не может и потому ничего противу нас не предпринимает»[846].

Подготавливая контрнаступление, Кутузов большое внимание уделял формированию крупных кавалерийских масс, справедливо полагая, что в преследовании неприятеля они сыграют решающую роль. Уже на совете в Филях обсуждался вопрос о прибытии в действующую армию казачьих полков с Дона, о чем упоминает в своем «Описании Отечественной войны 1812 года» Дмитрий Ахшарумов. Атаман Платов в это время получил приказ Кутузова собирать коней для кавалерии, понесшей большие потери в Бородинской битве[847]. Своим приказом по армии от 8 сентября 1812 года Кутузов подчинил все казачьи обозы (полковые коши) непосредственно генерал-вагенмейстеру армии, выведя их из подвинения атамана Платова, что конечно, не могло понравиться донскому атаману[848].

В связи с нехваткой регулярной кавалерии большое значение в этот период приобрели донские казаки. Острая потребность в подвижной казачьей коннице и напряженное ожидание ее прибытия с Дона сквозит во многих документах тарутинского периода, исходящих от начальников отдельных отрядов, так и от самого главнокомандующего русской армии. Особым приказом Кутузов запретил употреблять казаков для второстепенных целей, таких как, например, сопровождение рекрутских партий. Он перебрасывал казачьи отряды на участки борьбы, могущие в ближайшем будущем стать решающими.

Основная деятельность донского атамана Платова в этот период была направлена на формирование казачьего ополчения на Дону и скорейшее его прибытие в Тарутинский лагерь.

Еще двадцать шестого июля Платов отправил на Дон наказному атаману А. К. Денисову письмо, в котором приказывал начать формирование поголовного ополчения. Он велел брать в ополчение: «Во-первых, служивших, какие только есть при Войске, во-вторых, окончивших срочную льготу за пожарным разорением… в-третьих, прибывших из полков, состоящих на службе и находящихся по домам, и напоследок написанным сего года в девятнадцатилетние и по двадцатому году малолетки, разумея в числе всех сих сортов и калмык, в Войске состоящих»[849].

В то же время Матвей Иванович запретил брать в ополчение семнадцати- и восемнадцатилетних подростков, ибо они, как писал атаман, «по молодости лет своих, будут составлять только счет, а при том надобно, чтобы они оставались в домах, сколько для отбытия по внутренности войска повинностей, столько и для надзора за имуществом»[850].

Двадцать второго августа из Москвы атаман отправил генерал-майору Андриану Денисову второе письмо, в котором говорилось: «Теперь я прибыл в Москву для получения личных приказаний Его Императорского Величества, но не имея счастья получить Высочайшего его присутствия здесь, объяснился обо всем подробно в рассуждении ополчения войска нашего с главнокомандующим в Москве… графом Растопчиным», приказав «всему наряженному войску следовать прямейшими дорогами к Москве форсированно без роздыхов, делая переходы не менее 60 верст в сутки»[851].

Энергичный Денисов с головой окунулся в порученное ему Платовым дело, и уже в середине сентября первые четыре казачьих полка донского ополчения были отправлены при шести орудиях с Дона в Тарутинский лагерь. Потом и другие казачьи полки потянулись с берегов Тихого Дона на помощь русской армии. Всего за короткий срок было сформировано и прибыло в Тарутинский лагерь двадцать шесть казачьих полков Донского ополчения. Это были следующие полки:

1. Генерал-майора А. В. Иловайского 3-го.

2. Генерал-майора Д. Е. Грекова 1-го.

3. Генерал-майора Б. А. Грекова 3-го.

4. Полковника И. И. Кошкина 1-го.

5. Полковника А. Ф. Слюсарева 1-го.

6. Полковника Г. Д. Иловайского.

7. Полковника С. А. Белогорцева 1-го.

8. Полковника А. А. Ягодина 2-го.

9. Полковника С. Г. Чернозубова 5-го.

10. Полковника С. Е. Грекова 5-го.

11. Полковника П. П. Попова 3-го.

12. Полковника И. А. Андрианова 1-го.

13. Полковника И. Ф. Чернозубова 4-го.

14. Подполковника Н. С. Сулина.

15. Войскового старшины В. А. Кутейникова 6-го.

16. Войскового старшины И. Г. Попова 13-го.

17. Войскового старшины А. Д. Грекова 7-го.

18. Войскового старшины К. И. Шамшева 2-го.

19. Войскового старшины Я. А. Траилина.

20. Войскового старшины А. М. Гревцова 2-го.

21. Войскового старшины А. Е. Голицына.

22. Войскового старшины И. И. Данилова 2-го.

23. Войскового старшины Т. В. Ребрикова 3-го.

24. Войскового старшины И. И. Андрианова 3-го.

25. Войскового старшины И. М. Сучилина 2-го.

26. Майора С. М. Ежова 2-го[852].

В каждом полку Донского казачьего ополчения числилось: 1 командир, 1 писарь, 16 офицеров (в полку генерал-майора А. В. Иловайкого было 17 офицеров), 10 урядников (у А. В. Иловайского 11 урядников) и 550 казаков – всего 578 человек[853].

Кроме того, была сформирована рота Донской конной артиллерии из шести орудий[854].

Бывшие «рабочие полки» полковника А. А. Ягодина 2-го и войскового старшины А. М. Гревцова 2-го, укомплектованным служилыми казаками, собирались в станице Каменской[855]. Ополчение 1-го Донского округа собиралось на речке Быстрой