Мирослав – князь Дреговичский - Эдуард Мартинович Скобелев

не самолюбец, найдешь себе дружину и нового Могуту». И пошел Володарь в Тмутаракань, к руси. Русичи ска-вали: «Нас кыевцы не учат, и мы учити не собираемся. Мы сами по себе». Прогневися Володарь: «Сами по себе остались лишь мертвые. Учат же (как раз) того, кто учити ся не хощет. Еще пожалеете обо мне». И быстро седлав коней, поехал на степ к печенезям. Было с ним молодцов ужо до сотни и, сказают, много злата. Едва покинул Тмутаракань, разразися невиданная буря, ветр опрокинул каменного кумира Даждь-бога и затопил поля и становища; корабели, причалившие у града, разбил в щепы, так что осталась Тмутаракань без корабелей. И пожалели русичи о нелюбезности с Володарем; реша волхвы, гадав о судьбе: «Опасен ветр воле, иже обернулась облацем».

Проводив Володаря, обеспокоился Мирослав течением жизни; рече ко гридем, по обычаю разделяя (с ними) совет и мудрость: «Человец сам торит просторы судьбе. Хощет страдати малым, страждет от малого, хо-щет страдати великим, страждет от великого. Страх обуздывает ум и желание. Коли обвиняет кто за утраты и тернии весь мир, значит, лишился мечты, и силы на исходе. Тысячу лет думали лутшие мужи и сказали: постигни себя, человец, убеди ся, того ли жаждешь, о чем толкуешь. Будут думати еще три тысячи лет, чтобы изречь: еще важнее уяснити человеца, о котором судим легко и скоро».

В те дни пришла с гонцом позва от Володимира. Собрался было Мирослав ехати, да остерег владыко Череда: «Или забыл, что исчезают неугодные в кыевских темницах?» И спросил Мирослав у Володимира, в чем его нужа. Ответил (великий князь), быццам обельному холопу: «Почто привечал изменника и заговорщца Володаря? Почто держишь дружину не по уставу моему? Почто забыл обещание христитись, отринув поганую веру? Почто не воспретил Череде, ненавистнику моему, сноситись с Могутой?» И возмутися Мирослав вероломством; поразмыслив же, рече ко своим: «Таится промеж нас наушник и прихвостень Володимиров». Рече владыко Череда: «В свой час изобличишь доносчика, теперь же озаботься, как миновати каленых клещей». Рече Лешок, старейшина: «Коли (мы) не решаемся, судьба решает за нас; случаецца, что и поздно».

И пришли волхвы из Турья и из Полотей, посланцы Череды, и поведали: Святополк и Есислав готовят поход супроть Мирослава, подбивая выступити ятвязей и лехов. Увидев, что заказано замирение, утвердися Мирослав в решимости постояти за честь. Собрав дружину, повелел нагнати и задержати повозы со своим полюдьем в Кыев, и настигли в Приречице, егда перегружали в лодии; навьючив коней, вернули обилие обратно. И выслал по всем сторонем дозоры, и созвал полки от родей, и смотрел их с оружием. Получив известие, еже противники готовы выступити, решил упредити, испытав ратную силу; собрались под его стягом лутшие мужи от Дреговичей числом до 5 тысяч. Святополк выставил 4 тысячи, 8 тысяч снарядил Есислав, тысячу ятвя-зи и тысячу лехи, мосуры и мазове. И Велига, ликуя, скликал дружину; ненавидел Мирослава пуще прежнего, трепеща мести Володимира.

И се насторожися вся Русьская земля, увидев, что и Мирослав не перестоял бэды; реша меж собою нарочитые мужи: «По одному, яко орехи, грызет Володимир соперников». Володимир же о брани с Дреговичеми не объявлял, чаял обойтись потиху, да разве гора может (сдвинутись) потай от мышей, в горе поделавших норы? [295] Ведал Мирослав о замысльях Кыевского стола от владыки Череды. И выступил с малою дружиной на Велигу; скбкнул серым блоком в сумерках у Немизи, в ночь же вошел в сонную Друтесь, ибо отворил вороты (ему) Мирко со своими отроками. Мирко, купец, сын Бу-евича, сокольничьего, служивша в Турье Мирославу, бе велми богат, в предприятиях удачлив, силы недюжинной, отваги беспримерной. Отказался приняти христову веру; и послали к нъ сторожей, он же взял оглоблю, посшибал (их) на землю, связал единым веревьем и отослал к Велиге со словеми: «Сущие христы, ибо трусливы». И отрядил Велига дружин схватити Мирко. Он же, опоясавшись мечем, встал на улице и не пропустил дружин. Народ смеялся и поднатыкивал, поносно словце пометывал; «сорок овец, лишь один удалец». Рассерчав, обнажили мечи дружины, и положил иных Мирко, другие образумились и бежали ко князю, твердя о бесовской силе. Рече Велига: «Сей муж стоит моей обиды. Пусть нехрищен, надобь привадити (его)». И уговорили Мирко пойти сотским в дружину; он же, набрав правоверей, потешал силушку назло попам, насмех люду. Выйдет в кулачки поиграти, стенка на стенку по обычаю, – трещат лбы на христовом конце Друтеси, да побитых еще после зазирает, плясати понуждает, – и молодцы никнут перед силой. Или медведя в сани заложит и сице на торжище пожалует, – кони храпят, псы брешут, жены визжат, опасливый народ разбегается, – а Мирко, заломив шапку, подмигивает да зазывает попов: «Садись, игумен, подвезу до игуменьи».

Сего Мирко, сына Буевича, нарядил Мирослав в Дру-тичех посадником; церкву же разметал, попов и чернецов взял в заложники, полюдье в пользу Володимира упразднил, а Велигу казнил за самовольство и злочиния. В тот же день, взяв Мирко с дружиною, пошел к Бересне; достигнув реки, посадил засаду у перевоза и прежде, нежели пришла в Полотсь весть о смерти Ве-лиги, разбил чело полотьского войска. Содеял сице: едва перевезлись конники с Есиславом, запечатал реку своими лодиями и стал побивати отделившихся; при этом Мирко тяжко ранил Есислава копьем в ногу. Бу-ривой, воевода Мирославль, в тот час остановил у Волчьего Лога, близ Немени, ятвяжского князя, шедша со-единитись с Есиславом, але слишком ввязался в сечу и потерял немало мужей; захватил однако болыи двухсот коней; ятвязи ради быстроты держат всегда смену коней, хотя их дикие кони устают мало, а зимою сами находят себе пищу.

Видя успех Мирослава, Святополк, достигший с дружиной и лехами Случеси, послал сказати Есиславу, не оставившему войска, и ятвязем: «Не давайте ся бити порозь; когда сложим силы, сокрушим (противника) в решающей сече». И велел Есиславу идти в Заславье через Логожье, ятвязем через Ивье. Рассердися Есислав, еже Святополк выдает себя за старшего, але промолчал, зная его строптивость и своеволие. Увиде Мирослав, что вороги обступают и уже близко, и позвал гридей на совет. Рече Лешок, старейшина: «Затворимся в Менеси, укрепив стены, хватит припасов на лето и больше». Бу-ривой, воевода, возразил: «Чтоб отсидетись, потребно вдвое больш войска; чтоб прокормити (это войско), потребно вдвое больш припасов». Рече Мирко: «Пустите мя с сотнею мужей в Полотсь; поднадымлю ветошьем, и воротится войско Есислава, нам же полегчение. Перемогают либо умом, либо безумьем…»

Вышел Мирослав из Менеси, забрав с собою оружие и припасы, а что осталось,