Любовь и Западный мир - Дени де Ружмон

Первый взгляд влюбленных, который изменит всю их жизнь, соответствует первому прикосновению божественной любви, обращению христианина. Готфрид Страсбургский, описывая любовь Ривалена к Бланшефлёр (это родители Тристана), сосредотачивается на наиболее характерных религиозных выражениях:

В ту пору истинная Минна,

Огнеподобная богиня,

Его пронзила своим пылом;

И сердце, воспылавшее его,

Ему исток разоблачила

Тех горестей, что мучили его.

Тогда же для него другая жизнь взяла начало.

И в новую вступил он жизнь,

Где существо его все изменилось.

И новым стал он человеком.

Все то, что он предпринимал,

Здесь было как бы смешанным с безумьем

И ослеплением пораженным.

Его взволнованные чувства,

Ошеломленные богиней,

Теперь лишенными казались

Своей естественной узды.

Так жизнь его собою поглощалась.

Три последних стиха являются совершенным подтверждением моего определения страсти, противостоящей естественной любви.

10. Страсть и аскеза

В Тристане Готфрида Страсбургского подробно описана пещера, в которой укрылись возлюбленные (соответствующая лесу Морруа у Беруля), и каждая деталь содержит символический смысл, истолкованный автором. Сама «катакомба» («fossure») была сооружена великанами. Это свод, ключ от которого состоит из драгоценных камней. Посередине трона хрустальное ложе и пр. Но вот что нам интересно:

Не без причины

Здесь разместилась катакомба

В краю нетронутом и диком.

И это выражает,

Что юдоль любви

Вдали от торных шляхов пребывает

И от жилищ людских.

Она пустыни посещает часто.

Путь, что ведет к пристанищу ее,

Мучительный и тяжкий.

Для кого сохранялись бы сомнения в характере рассматриваемой любви, уточним, что Готфрид признается, как он блуждал по пустыне, не встретив там «вознаграждения» за свои труды (он не стал Совершенным).

Об этой катакомбе ведал я,

Когда всего одиннадцать исполнилось мне лет,

Но никогда я не дошел до Корнуолла.

(перевод фрагментов Тристана Готфрида Страсбургского – Владимира Ткаченко-Гильдебрандта)

Разве могла здесь идти речь о физической любви? И последний стих прекрасно указывает, что «катакомба» чисто символическая, поскольку она может существовать и в ином месте, кроме Корнуолла (храм или еретическая пещера?)

11. Святой Франциск Ассизский и Катары

Поль Сабатье в своей знаменитой биографии Святого Франциска ставит вопрос о возможном влиянии куртуазной ереси на францисканскую мистику. Он начинает с отрицания всякого прямого сообщения одного с другим. (Выдвинутый аргумент малоубедителен: ересь была догматической природы, а Святой Франциск не занимался доктриной… Но разве мы поверим, что все катары оказывались догматизированными? И есть ли более серьезные основания отрицать ересь святого?) Однако автор хорошо описывает катарскую атмосферу Италии времен юности Франциска. Еретики, получившие в Италии название Газзари (Булгары или Бугры в северных странах), захватили управление в нескольких муниципалитетах. Подеста Ассизи перед 1204 годом являлся еретиком! В близлежащих городах имели место многочисленные восстания и беспорядки, вызванные религиозным конфликтом. С другой стороны, нам известно, что Святой Франциск был восторженным последователем французских поэтов (отсюда и само его имя). Он разделял увлечение Итальянцев трубадурами, которые часто пребывали среди них (такие, как Пейре Видаль, Пейре д’Овернь, Раймбо Вакейрас, Бернар де Вентадур). Наконец, влияние Иоакима Флорского на Святого Франциска не может ставиться под сомнение. Этот знаменитый отшельник провозглашал царствие Святого Духа, приближение периода человечества, власти благодати и Любви. Некоторые трубадуры его знали (например, Ричард Львиное Сердце). Обе доктрины располагают определенным сходством.

Получается, что Святой Франциск, находясь под влиянием атмосферы религии Любви, перенес всю ее страсть в Церковь и правоверие, которым он оставался всегда верен. И Сабатье не без глубины отмечает, что францисканское милосердие без пролития крови добилось устранения ереси в Италии, тогда как жестокосердие клира на Юге Франции достигло этого и только внешне ценою ужасающих расправ. Одна Агапе может восторжествовать над Эросом. Разбушевавшийся Марс, даже против Эроса, едва ли не другой аспект «зла», которое он хочет уничтожить, и более варварский.

12. Бегины: от катарства к христианской мистике через куртуазную поэтику

«В конце XII-го и в начале XIII-го столетия мы видим умножающиеся свидетельства, говорящие как о количестве, так и о воодушевлении благочестивых женщин, часто страдающих экстатическими явлениями, живущих вне монастырей… но в конечном итоге образующих новые религиозные сообщества». Они многочисленны, их сотни тысяч, по словам папы Иоанна XXII в 1321 году, по всему северо-западу, а особенно в Брабанте. Их движение возникло «в точке пересечения двух главных течений»: катарства и сопутствующих ересей, с одной стороны; францисканства и мистики сердца Святого Бернарда Клервоского, с другой стороны. Название «бегин» («béguine») происходит от катарства: иногда его связывают с «béguin», обозначающим шерстяную шапку, которую носили скитающиеся аскеты, иногда с albigenses. (Выражение «avoir un béguin» означает по-французски «быть причесанным кем-то», быть влюбленным). Бегины, поначалу смешиваемые с катарами, часто преследовались Церковью. Одна бегинка даже была сожжена в 1236 году, а некоторые подверглись ордалиям («Божий суд», испытание огнем и водой). Эпоха, когда появляются бегины (бегинки) «никак не период освобождения женщины, но время, когда начинается царствование Дамы, которое воистину должно было сформировать душу Запада и определенно закрепить черты его культуры». Для их движения оказалось свойственным «заимствовать свои выражения в любопытной степени из куртуазной литературы». Их поэмы о божественной любви сегодня известны, опубликованы и переведены на несколько языков. Катарское и цистерцианское вдохновение в них проявляется в риторических формах куртуазного лиризма; и эта литература окажет влияние на Мейстера Экхарта, затем Рёйсбрука, Сузо и других фламандских и рейнских мистиков.

Поэмы бегинки Гедвиги Антверпенской (Hadewych d’Anvers, середина XIII-го столетия) были переведены на французский язык, аннотированы и изданы Братом J.-B. P… в 1954 году (именно во введении в ним я позаимствовал все цитирования для данного Приложения). «Сборник Гедвиги по своей датировке и своему стилю является привилегированным свидетелем: он не столько передает влияние, сколько вносит темы, размеры и выражения куртуазной любви… Иногда первый стих кажется переведенным из провансальской или французской поэмы… На границе Фландрии в то время действительно находились важные центры риторики и любовной поэзии: мы перемещаемся в то время, когда покоренный Прованс завершал эстетическое завоевание северной Европы».

Наконец, добавим эту впечатляющую черту: «Известно, что тезис, согласно которому Жанна д’Арк являлась членом третьего францисканского ордена (терционисткой), опирается исключительно на то, что современный ей документ (хроника Морозини, 1429 год) откровенно называет ее бегинкой».

Должно ли подчеркивать, что одно существование поэм бегинов сводит на