"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

в окнах кабинета в здании Верховного Суда, подсказали ему выход из положения. В конце концов, он был официально назначенным на процесс Вирджинии Кристенсен адвокатом, и власти на вполне законных основаниях выделили ему собственный офис. Вместо того, чтобы тащиться в гостиницу, он мог с таким же успехом переночевать в своем кабинете, сохранив при этом лишний полтинник.

За время пребывания в Бриджпорте тысяча с небольшим долларов, которые оставались у него в кармане после переезда из Нью–Йорка, начали быстро подходить к концу. В немалую сумму обходилась аренда автомобиля. Сильный удар по карману нанесли также несколько ужинов в различных ресторанах и уплата услуг частного детектива Денниса Уотермена.

К сожалению, на последнем судебном заседании Мейсон присутствовал в качестве статиста. А ведь он вполне мог бы довериться Уотермену и дать ему поручение собрать информацию о Вирджинии.

Мейсон проклинал себя за доверчивость, влюбчивость, нежелание прислушиваться к чужим советам.

Но он не мог ничего поделать с собой и лишь глушил свою тоску в вине. Несмотря на большую дозу выпитого виски, он чувствовал себя не опьяневшим, а просто наглотавшимся спиртного.

Это часто случалось с Мейсоном — он хотел выпить для того, чтобы забыться, оставить где‑то далеко все свои проблемы, горести и переживания. А получалось наоборот — он накачивался спиртным до самого подбородка, однако ж это совершенно не спасало его. Он становился похожим просто на заполненный до самой крышки бочонок с вином. Веки его опускались, уголки губ бессильно кривились, но проблемы никак не хотели покидать его. Наоборот, они разрастались до вселенских масштабов, закрывая собой весь окружающий мир.

Это было отвратительное чувство: вместо того, чтобы напиться, позабыть обо всем, он еще сильнее злился на всех и, в первую очередь, на самого себя. Он не мог найти спасения даже в спиртном, которое превращало его в едва передвигающееся и туго соображающее подобие человека.

Каждое утро, просыпаясь после очередной бессмысленной пьянки, Мейсон проклинал себя и давал клятву, что больше никогда в жизни не прикоснется ни к чему крепче диетической «Кока–колы». Однако клятвы так и оставались пустыми словами.

Решимости Мейсона покончить с пагубной привычкой хватало только до первой банки спасительного холодного пива. А после того, как он окончательно приходил в себя, ему снова хотелось крепко выпить. Ему казалось, что жизнь его идет под откос, и все последние недели подтверждали это предположение.

Он терял любимых, друзей, родной дом, отца и самого себя. Разъезжая по Америке и останавливаясь в дешевых мотелях, он пытался найти смысл собственного существования, ухватиться за что‑то ускользающее, невесомое, что одни называют целью в жизни, другие — ее моральным оправданием.

Однако результат все время был один — Мейсон не мог убежать от самого себя, не мог решить своих проблем и только еще глубже и глубже погружался в пучину глубокого пьянства.

Облегчение принесли лишь последние несколько дней, когда Мейсон приехал в Бриджпорт и в качестве адвоката занялся делами Вирджинии Кристенсен. У него, впервые за очень долгое время, действительно появилась какая‑то настоящая цель. Он пытался доказать себе и другим, что его существование на этой земле не лишено смысла, что он может помочь человеку, попавшему в беду.

И пусть все оказалось не так, как он хотел, пусть порочное, бесстыдное, греховное чувство овладело им, пусть он изменил неписанному моральному кодексу адвоката — никогда не заводить романы с клиентками, он все‑таки был намерен довести это дело до конца. Что из того, что он оказался слаб, поддался чарам Вирджинии, это не должно сказываться на его профессиональных обязанностях. Он должен делать свое дело честно и грамотно, иначе перестанет уважать самого себя. То, что произошло между ним и Вирджинией, не должно заставить его отказаться от этого дела. Как ни складывались обстоятельства, он обязан делать все так, чтобы потом ему не было стыдно хотя бы за самого себя…

Шатаясь, он прошел через холл на первом этаже здания Дворца правосудия и на удивленный взгляд дежурившего внизу полисмена не слишком внятно пробормотал:

— Мне сегодня придется поработать над делами.

Полицейский, высокий немолодой мужчина с седыми усами, сочувственно посмотрел на слишком поздно вспомнившего о своих делах адвоката и понимающе кивнул.

— Как я понимаю, вам требуются ключи от кабинета?

Мейсон, у которого от изрядного количества выпитого спиртного едва поворачивался язык, предпочел ответить дежурному полицейскому кивком головы. Тем не менее это не сняло остроту проблемы.

— А вы помните номер вашего кабинета? — спросил полисмен.

Осоловело хлопая глазами, Мейсон принялся шарить по карманам. Разумеется, сейчас, в таком состоянии, даже никакое невероятное усилие не могло бы заставить его сосредоточиться, по большому счету он даже не знал, в каком кабинете у него находится офис, потому что обладая хорошей зрительной памятью, всегда безошибочно находил свой кабинет в хитросплетениях коридоров Дворца правосудия.

Однако, занимая кабинет, он на всякий случай, записал его номер в свою записную книжку. Именно ее он и пытался сейчас найти.

В конце концов, его титанические усилия увенчались успехом и, помахивая перед носом маленьким блокнотом в кожаной обложке, он радостно заулыбался.

Полисмен, стараясь дышать пореже, чтобы не вдыхать глубоко проспиртованный воздух, который создавал вокруг Мейсона ясно обозначенное энергетическое поле, терпеливо ждал, пока поздний посетитель обнаружит необходимую ему запись.

Наконец, Мейсон радостно ткнул пальцем в нужную страницу и, не в силах выговорить сильно отяжелевшим языком сложносочиненное слово, повернул блокнот к полицейскому. Взглянув на запись, пожилой блюститель порядка повернулся к висевшему на стене небольшому шкафчику и, открыв стеклянную дверцу, снял с крючка ключ от кабинета Мейсона Кэпвелла. После этого полисмену пришлось также долго, терпеливо дожидаться, пока Мейсон нетвердой рукой попадет блокнотом в карман. Справившись в конце концов с непослушной книжечкой, Мейсон взял протянутый ему ключ и, скороговоркой поблагодарив полисмена, поплелся к лифту.

В подобных ситуациях Мейсон всегда надеялся на автопилот, и он его никогда не подводил. Вот и сейчас, войдя в шумно раскрывшуюся перед ним дверь лифта, Мейсон автоматически нажал на кнопку третьего этажа и, привалившись к алюминиевому поручню, стал дожидаться, пока стальная кабина не выпустит его.

Когда лифт остановился, и двери снова разъехались в стороны, Мейсон выпал из лифта и наверняка познакомился бы с мраморным покрытием пола, если бы машинально не уцепился рукой за дверцу. Немного постояв для сохранения равновесия, он быстро сориентировался в расположении дверей и, безошибочно выбрав нужную, направился к ней.

Как ни странно, но с замком он справился почти мгновенно. Лишь несколько секунд ушло на то, чтобы