"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

вставить ключ в замочную скважину. Нет, руки у него не дрожали, просто нарушенный вестибулярный аппарат никак не мог остановить качающий из стороны в сторону организм. Но Мейсону довольно быстро удалось справиться с креном и, спустя несколько мгновений, он уже распахнул дверь кабинета.

Офис встретил его довольно неуютно. Мейсон в первое мгновение даже пожалел, что не захватил с собой из бара еще одну бутылку «Джека Дэниэлса». Здесь можно было спать только напившись до бесчувствия. Та мебель, которая украшала, если можно так выразиться, этот кабинет, годилась разве что для коротких официальных бесед с посетителями, но уж никак не для того, чтобы проводить на ней ночь.

С кислой миной на лице Мейсон осмотрел простой деревянный стол и пару стульев с выгнутыми ножками. Кроме них в кабинете был лишь небольшой железный сейф, который ну никак не годился для того, чтобы скоротать на нем время до утра.

Перед Мейсоном вновь встала неразрешимая проблема. В самом деле — не ложиться же прямо в брюках и пиджаке на жесткий, холодный пол. Нет, здесь определенно требовалось что‑то другое. Нетвердо переступая с ноги на ногу, он направился к двери и, широко распахнув ее, выглянул в коридор. Слава Богу, здесь было тихо и пусто. На половину выключенное освещение было на руку Мейсону, он вполне мог заняться своим черным делом.

Собственно ничего особенно преступного в мыслях у Мейсона не было. Просто он решил пройтись по коридорам и поискать что‑либо более подходящее, нежели простой деревянный стол и стулья. На мгновение в его помутившимся сознании мелькнула однажды уже виденная картина: небольшой матерчатый диванчик на тонких ножках, на котором, весело болтая ногами, сидели две молоденькие журналистки и с сигаретами в руках обсуждали подробности судебного процесса. Мейсон определенно где‑то видел этот диван, причем, как ему казалось, недалеко от собственного офиса.

Припадая временами к стене, чтобы не упасть, он медленно тащился по коридору, заглядывая во все закоулки и на всякий случай дергая ручки запертых кабинетов.

К сожалению, чиновники, работавшие в здании Верховного Суда, аккуратно следовали своим должностным инструкциям. Все, как один, кабинеты оказались запертыми.

Тяжело дыша, Мейсон остановился в том месте, где коридор разделялся на два расположенных под углом друг к другу узких прохода. Нет, это определенно было не здесь.

Уныло потерев покрытый щетиной подбородок, Мейсон развернулся и пошлепал назад. На этот раз дорога далась ему легче, потому что он вспомнил то место, куда ему необходимо было отправиться.

Оно, действительно, находилось на противоположном конце коридора перед лестничной площадкой, по которой можно было спуститься в зал заседаний.

Так оно и есть. Не скрывая своей радости, Мейсон воскликнул:

— Ух ты!

На маленьком, но вполне уютном диванчике, вполне можно было провести ночь. Но, разумеется, не здесь. Мейсону повезло — диванчик оказался легким и даже в его состоянии пригодном для переноски.

Пошатываясь, Мейсон взгромоздил на себя диван и, словно Иисус Христос, несущий свой тяжкий крест, потащил его к распахнутой двери своего кабинета. Этот труд оказался не менее тяжким, чем путь Христа на голгофу.

Разумеется, сравнение с Господом нашим здесь не вполне уместны, однако то, что сейчас вынужден был делать Мейсон, вполне напоминало пародийный вариант Нового завета.

Кряхтя и сопя, поминутно останавливаясь, чтобы передохнуть, и беззлобно, пьяно ругаясь, Мейсон добрел до дверей офиса и здесь столкнулся с новой проблемой: диван был слишком велик для того, чтобы его можно было втолкнуть в дверь. Здесь требовалось нечто неординарное. И Мейсон, не смотря на отяжеленное алкоголем сознание, смог проявить блестящий изобретательский талант.

Перевернув диван, поставив его на торец, Мейсон все‑таки протолкнул его в дверь. Правда, сам при этом чуть не упал. Но это было уже не существенно. Главное было сделано — у Мейсона было вполне пристойное место для ночлега.

Оставалось, правда, еще одна маленькая проблема: нужно было чем‑то накрыться. Разумеется, для этой цели Мейсон вполне мог бы использовать собственный пиджак, однако сложность состояла в том, что пиджак у него был один, и в нем Мейсону еще нужно было выступать на заседаниях суда. Никакой алкоголь не мешал ему твердо осознавать тот факт, что адвокат в мятом пиджаке вызывает резкое неприятие суда присяжных заседателей. Вряд ли кто‑то сможет всерьез поверить аргументам человека, который предыдущую ночь провел под забором, каким бы красноречивым и убедительным он не был и какие бы ценные факты и доказательства не представил. Юриспруденция, как и бизнес делается людьми в хорошо отутюженной и элегантно сидящей одежде. Те, кто не обращает на это внимание, обречены на полный провал своей деловой или юридической карьеры.

Мейсон впитал это еще с детских лет, можно сказать, с молоком матери, с самого раннего возраста он видел своего отца каждое утро красующимся перед зеркалом в хорошо сидящем и великолепно выглаженном костюме.

— Мейсон, если ты хочешь стать деловым человеком, — говорил СиСи, — ты должен следить за собой в любой ситуации. И, упаси тебя бог, прийти на службу в мешковатом, плохо сшитом и, ко всему прочему, измятом пиджаке.

Позже, когда Мейсон подрос, и пришло время для него самого одевать костюмы, отец строго требовал от него следить за своей одеждой. Си и всегда покупал Мейсону костюмы от лучших портных, отдавая предпочтение английской швейной промышленности. По его глубокому убеждению, только лондонские портные шили то, что было не стыдно носить считающим себя респектабельным джентльменом человеку. Си и Кэпвелл всегда весьма скептически относился к широко разрекламированным в прессе итальянским, французским и прочим экзотическим торговым маркам. Какие‑то Пьер Карден, Карл Лагерфельд или Кристиан Диор для СиСи просто не существовали. Он считал, что продукцию этой фирмы могут использовать только стремящиеся к внешнему эффекту дешевки вроде новоиспеченных звезд Голливуда. А считающие себя серьезными деловые люди обязаны носить только продукцию лондонских домов одежды.

Иногда Мейсону казалось, что его отец таким образом просто пытается скрыть тот факт, что он сам был отнюдь не английским лордом или французским баронетом, чего хочется, наверное, каждому богатому американцу. Впрочем, он не находил в увлечение отца английскими костюмами ничего предосудительного, лишь изредка посмеиваясь над упрямым неприятием отца модных нововведений вроде скошенных лацканов и обрезанных воротников. Си и был консервативен по своему духу, и консервативная английская одежда как нельзя лучше подходила ему. Впрочем, любой бизнесмен такого уровня, как СиСи Кэпвелл, вполне разделял его убеждения в том, что касалось одежды.

Это долгое лирическое отступление понадобилось нам для того, чтобы объяснить важность вставшей перед Мейсоном проблемы —