Иван Грозный - Сергей Эдуардович Цветков

В последние годы появилось несколько исследований, авторы которых подвергли устоявшуюся концепцию опричнины принципиальному переосмыслению. Первой попыткой такого рода стала небольшая статья Г.А. Григорьева «Кого боялся Иван Грозный?». Григорьев был дилетантом от истории (в хорошем, даже высоком смысле этого слова), что, вероятно, и позволило ему увидеть то, что обычно ускользало от внимания профессиональных историков, чей взгляд был зашорен привычными схемами.

Суть его подхода к событиям опричнины и шире — ко всему царствованию Грозного — состоит в том, что нам необходимо признать за многими действиями царя наличие некоей скрытой причины, без которой они остаются необъяснимыми и абсурдными; иначе говоря, в опричное уравнение надо внести некую заранее заданную величину «икс», благодаря которой все станет на свои места. Этой величиной, этим мистером Иксом, стоящим за кулисами драмы, которую разыграл на российских подмостках грозный царь, Григорьев считает законного наследника московского престола — сына Соломонии. Признавая обнаруженную Варгановым детскую могилу в суздальском Покровском монастыре ложным погребением, он предполагает, что малолетний Георгий был укрыт, как и говорила Соломония, в надежном месте и с тех пор превратился в источник постоянной головной боли для Грозного. Как только царю стало известно о существовании претендента (а это случилось не позже 1553 года, так как, по мнению Григорьева, отказ бояр присягать царевичу Дмитрию свидетельствует о том, что сын Соломонии заявил о своих правах или это сделал кто-нибудь за него), как только опасность обнаружилась, началось перерождение Ивана. Отныне все его поступки имели целью обезопасить себя от покушений с этой стороны. А поскольку враг был невидим и потому вездесущ, Грозный прибегнул к тотальному защитному средству — опричнине. Осуществленный «перебор людишек», таким образом, был ни чем иным, как поисками претендента. В подтверждение своего мнения Григорьев обратил внимание на абсолютную отъединенность опричнины от земщины, вплоть до запрета опричникам есть и общаться с земскими, что указывает на желание Грозного сохранить в тайне подлинные причины разделения своего государства; об этом же свидетельствует и последующее уничтожение верхушки опричнины. Согласно Григорьеву, царь добился своей цели в 1570 году, когда в результате разгрома Твери и Новгорода заговор был уничтожен, а сын Соломонии погиб. В дипломатических донесениях европейских послов в Москве за 1573 год говорится, что царь «точно ожил и с небывалой энергией» обратился к ливонским и польским делам. Бремя, тяготившее Грозного много лет, делает вывод Григорьев, было, наконец, сброшено. Опричнина исчерпала свое назначение и была отменена.

Гипотеза Григорьева крайне интересна, хотя и не лишена крупных изъянов. Основной из них — отсутствие каких-либо сведений о сыне Соломонии после его мнимой смерти в 1533 году. Мистер Икс так и остается мистером Иксом, благодаря чему все построение Григорьева выглядит пока что только блестящей игрой ума.

Примерно в том же направлении двигается А. Никитин. Признавая гипотезу Григорьева в целом перспективной, он ограничивается, однако, тем, что предлагает считать опричнину личным делом Грозного, в основе которого лежат глубоко интимные причины, нам пока неизвестные и подлежащие выяснению. Он также подчеркивает военно-монашескую организацию корпуса опричников, позволяющую говорить об опричном ордене.

В отличие от них В. Куковенко выделяет в опричнине не династический, а национально-религиозный фактор и предлагает смотреть на нее как на столкновение русской аристократии с татарскими родами, обосновавшимися в Москве после женитьбы Грозного на Марии Темрюковне. В пользу этой точки зрения у Куковенко имеются веские доводы. Уже русские летописцы обвиняли Кученей-Марию в том, что она стала главной вдохновительницей создания опричнины, зажгла в сердце царя «пожар лютости». Куковенко, по сути, развивает эту мысль, с той разницей, что на место второй супруги царя ставит ее брата, князя Салтанкула, который возглавил опричную думу и, пользуясь болезнью и безволием Грозного, фактически захватил власть в стране. В 1565 году царские шурья Захарьины-Юрьевы отходят на второй план, кое-кого из них настигает опала. В то же время какой-то странный мор косит верхушку казанского клана: в 1565 году умирает царь Едигер, в следующем году смерть постигает царевичей Бекбулата, Тохтамыша и царя Александра Утемиш-Гирея; наконец, еще годом спустя сходит в могилу глава касимовской династии царь Шигалей. Куковенко связывает все эти факты с укреплением позиций Салтанкула возле трона; в опричниках он склонен видеть кабардинцев и ногаев, которые массами прибывали в Москву перед учреждением опричнины: в 1563 году приехало около 2000 человек, в сентябре и октябре 1564-го (канун опричнины!) еще около 3000. Грабеж опричниками земщины, считает Куковенко, особенно новгородский поход Грозного, как две капли воды похож на татарские набеги, чему есть подтверждение в «обыске государевых и поместных земель» (в Новгороде) за 1572 год, где среди причин запустения тех или иных деревень то и дело упоминаются следующие: «…пусты… от опричного правежа, от Тимеша Бастанова»; «…запустела от татар и дворы татарове пожгли»; «…а запустела от татар и мору»; «…запустела от государевых податей и от поветрия и от татарского грабежу»; «…все те деревни пусты, не паханы и не кошены; запустели от государевых воинских людей, от татар, от Кучюка мурзы и от его татар…».

С этих позиций легко объясняются и казни могущественных опричников — Афанасия Вяземского, Басмановых и других: все это — вехи продвижения Салтанкула и родни царицы Кученей-Марии к вершинам власти. Крушение опричнины, по мысли Куковенко, также тесно связано с судьбой кабардино-ногайского клана.

Со смертью в 1569 году Марии Тем-рюковны позиции Салтанкула начали слабеть. Чтобы сохранить свое первенствующее положение, он пошел на прямую измену и призвал на Русь крымского хана Девлет-Гирея: именно этим объясняется небывалый успех крымцев в 1571 году, когда им удалось сжечь Москву. Но угроза мусульманского завоевания открыла Грозному глаза: Салтанкул был казнен, опричнина уничтожена.

Метод Куковенко весьма схож с методом Григорьева — мы видим все тот же поиск таинственного мистера Икс, который позволяет объяснить имеющиеся факты: в одном случае это сын Соломонии, в другом — Салтанкул. Общий у обеих концепций и недостаток — отсутствие в источниках прямого указания на главенствующую роль данных лиц в описываемых событиях. Трудно, например, допустить, чтобы князь Курбский, обвинявший царя в нечестии и забвении истин православной веры, упустил такой великолепный случай попрекнуть Грозного тем, что он отдал православных христиан на съедение мусульманам; между тем ни он, ни другие современные авторы нигде не упоминают о преобладании среди опричников татар. Упоминавшиеся выше татары, испомещенные в новгородских и коломенских землях, скорее всего, не принадлежали к опричному корпусу, а получили земли за военную службу, как это уже бывало ранее в Касимовском уезде. Татарские отряды, вероятно,