О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь

с тем, что обнаженное тело перестает быть эротичным. Паскаль Киньяр в работе «Секс и страх» (1994) определяет ее как «сексуальный анахорез», убежище: когда влюбленные удаляются в темную комнату, стыдливость «облекает тело в тонкую ауру», придавая ему «воображаемую неуязвимость и устанавливая неосязаемый барьер, который принято называть “костюмом Адама”». Таким образом, стыдливость связана с уважением. Но это слово означает также «запрет, основанный на чувстве отвращения» или «отказ от необузданной близости», и здесь вновь на первый план выступает стыдливость-стыд. Западная цивилизация все еще колеблется между этими двумя концепциями стыдливости.

Как происходит этот переход от одного понятия к другому и наоборот? Например, женская грудь представляет собой, с одной стороны, очень эротичную зону, а с другой — является символом материнской щедрости — понятия, никоим образом не связанного с органами выделения. В контексте пляжа (который можно рассматривать как пространственное ограничение, налагаемое правилами приличия, то есть фактически как клуб натуристов, открытый всему миру) это отличный материал для изучения историков и социологов.

Исторически сложилось так, что на первый план вновь выходят отступления от старых норм поведения. Купание в море, назначенное с терапевтическими целями (лечение водобоязни), не вызывало чувства стыдливости вплоть до XIX столетия: люди купались обнаженными на пляже, как в курортных городах «на водах». Но по мере того как бальнеологический туризм все больше охватывал высшее общество, медицинский аспект постепенно стал исчезать, и в конце концов стало обязательным ношение строгого купального костюма, особенно для женщин. Мальчики, а также местное население побережья еще могли резвиться в воде обнаженными, но курортники не могли раздеться, ссылаясь на медицинские предписания, равно как и на то, что нагота для них — привычное явление.

Таким образом, женская стыдливость гарантирована «надежными заслонами», по определению Жана-Дидье Урбена, о чем он пишет в своей книге «На пляже» (2002). В период между 1840 и 1970 годом один за другим рушатся четыре барьера: непроницаемость, маскирование форм тела, длина, закрытость. В начале шерстяные трико темных цветов соответствовали этим четырем критериям, скрывая тело женщины от щиколоток до запястий. Довольно сложный процесс раздевания происходил в специальных кабинках на пляжах. К 1840 году ткань купальных костюмов становится легче, но юбка все еще остается необходимым атрибутом, позволяющим маскировать формы тела, когда женщина выходила из воды: в некоторых случаях китовый ус каркаса отстоял от тела на некотором расстоянии. Первая частичная победа произошла благодаря медицинским предписаниям. Гигиенисты рекомендуют купальные костюмы белого цвета, так как он лучше отражает солнечные лучи. Но недостаток такого купальника состоит в том, что одежда из тканей белого цвета становится прозрачной при намокании. В качестве компромиссного варианта в 1875 году появляется купальный костюм синего цвета в белую полоску.

Вторая победа происходит в конце века, когда участие женщин в соревнованиях по плаванию вынуждает общество принять облегающий купальник. Гигиенические соображения влекут за собой ломку барьеров стыдливости за то, что становятся видны женские формы (муж, который позволяет своей жене демонстрировать свое тело в такой одежде, — просто дурак). Если мужчины время от времени надевали облегающие купальные костюмы во времена Июльской монархии, то женщины осмеливались выходить из кабинок для переодевания на пляже только в манто, наброшенном на плечи, о чем свидетельствует баронесса Бланш Стафф. Все чаще для этой цели служили пеньюары. И только в 1920-е годы облегающий купальник распространяется повсеместно. Заметим, что после Первой мировой войны с появлением в одежде нового силуэта — платьев-футляров — произошла переоценка форм женского тела: они теперь не вызывают таких эротических фантазий, как раньше.

Третья победа тоже была одержана по соображениям гигиены: в моду входят солнечные ванны и начиная с 1930-х годов происходит укорачивание купальников. А чтобы на плечах не оставались белые следы незагорелой кожи, отпадают и бретельки. После 1945 года загар — признак оплачиваемого отпуска, который ассоциировался с американским образом жизни и социальными свободами, — становится снобизмом, и в скором времени во Франции появляется бикини (1946), а потом монокини (1964) — купальник без верхней части.

Однако настоящая сексуальная революция после Второй мировой войны проявляется в отказе от медицинских оснований в качестве оправдания отступлений от привычных норм. Купание Аниты Экберг в фильме Федерико Феллини «Сладкая жизнь» (1960), бикини Брижит Бардо в фильме «И Бог создал женщину» (1950) — это была внезапная вспышка удовольствия в чистом виде. Слово «бикини», введенное в употребление французским инженером Луи Реардом в 1946 году, отлично передает этот взрыв радости и наслаждения сразу после Освобождения: новый купальник появляется перед публикой в бассейне Молитор четыре дня спустя после ядерных испытаний на атолле Бикини. Этот вид купального костюма, запрещенный в Бельгии, Австралии, Испании, Италии, осужденный Ватиканом, быстро становится вопросом государственной важности. Но мода на загар оказывается сильнее всех этих преград.

Отказ от медицинских соображений в вопросах наготы в течение второй половины XX века отчетливо проявился в изменении отношения женщин к солнечным ваннам: в настоящее время именно врачи не рекомендуют загорать слишком долго, так как, по их мнению, это приводит к росту числа заболеваний раком кожи. Но их предупреждения не мешают женщинам избавляться от своих купальников, и достаточной причиной для этого является лишь получение удовольствия. Тем не менее доводы врачей, хоть и отодвинутые на задний план, все же оказывают свое влияние на общество, и отказ от монокини летом 2009-го объясняется именно этим.

Если родиной бикини является Франция, то монокини пришел в Европу через Атлантику. «Раздельный купальник без верхней части» (купальник с открытой грудью, без тайны) произвел эффект разорвавшейся бомбы в полдень 27 июня 1964 года во Франции на пляже в Восточных Пиренеях, между Кане и Сен Сиприен. Реакция оказалась молниеносной. Мэр Тулона заявляет, что он будет составлять официальные акты «во имя приличия и эстетики», мэр Сен-Тропе тоже уверяет всех в своей непреклонности. 23 июля по требованию префекта Мориса Папона министр внутренних дел Франции Роже Фрей признает, что ношение монокини классифицируется как публичное развратное действие, являющееся нарушением статьи 330 Уголовного кодекса. Поэтому он требует, чтобы полиция при содействии префектов и мэров предавала суду «женщин, которые носят в общественных местах такие купальники». Однако мнения судов по этому вопросу разделились: апелляционный суд города Экс-ан-Прованс не усматривает в этом никаких нарушений, в то время как суд кассационный видит в таких действиях нанесение оскорбления общественной морали. Во всей Европе нет единодушного мнения по этому поводу: строгости Италии противостоит толерантность Дании, где глава полиции города Сёндерборг объявляет, что на пляже разрешается носить купальник с открытым верхом.

Во Франции считают, что появление на пляжах