О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь

из теорий философов, которые верили в автосублимацию, смогло родиться «пристрастие к сексу»? Как из идей антикапитализма смогло возникнуть отношение к женщине как к предмету и расцвела индустрия порнографии? Как освобождение смогло породить новое порабощение? Сравнивая даты рождения Райха (1897), Маркузе (1898) и Эллиса (1913), можно заметить, что все они принадлежат одному поколению, которое выросло в обществе, основанном на существовании сексуальных преград. Сексуальное освобождение предполагает наличие границы, которую надо перейти. Поколение, которое следует за ними, воспринимает свободу как должное, это поколение нового мира, симптоматически крещенного в культовом фильме «И Бог создал женщину» (1956). У людей, рожденных по другую сторону этой границы, нет ничего, что им надо было бы покорять, — это поколение распоряжается своей свободой, превращая ее в объект купли-продажи. Повторяя игру слов из книги Октавио Паса «Двойное пламя» (1993), «трансгрессия» (нарушение) стала «транзакцией».

В этой особой атмосфере сексуального освобождения после Второй мировой войны рождаются движения, связанные с определенным отношением к телу в целом и к женскому телу в частности. Иногда эти движения выдвигают противоположные идеи, но все они так или иначе связаны с концепцией стыдливости-стыда. В свете интересующей нас темы я представлю четыре направления, выделенные социологами за последние десять лет (Гендон, Барт-Делуази, Колера). Только в четвертом из них сохраняется старая идея сексуации стыдливости: именно оно вызывает наиболее острую реакцию.

Так называемое протестное направление продолжает видеть в наготе элемент социального беспокойства. Рок-фестивали 1970-х годов, Вудстокская ярмарка музыки и искусств (1969), музыкальные комедии, которые выразили актуальные для молодежи проблемы на сценическом языке наготы (мюзикл «Волосы», эротическое музыкальное ревю «О, Калькутта»), продолжают оставаться знаковыми явлениями, волнуя общество. Это поколение, проникшееся идеями Маркузе и Райха, но оно не имеет четко определенного идеологического фундамента. От этого грандиозного по своим масштабам движения сейчас остались лишь отдельные провокационные проявления (например, недавно в моде было публичное снятие штанов, цель которого заключалась в том, чтобы выразить презрение силам порядка) и манифестации, которые похожи одновременно и на праздничный парад, и на политический протест. В последнее время наблюдалась мода на велонудизм: обнаженные люди на велосипедах используют наготу как средство привлечения внимания к проблемам «хрупкости человеческого существа и экосистемы и заявляют протест против загрязнения природы и опасностей, связанных с использованием автотранспорта», — отмечает Франсин Барт-Делуази в своей работе «География наготы» (2003).

С точки зрения нашей темы это направление не представляет большого интереса, поскольку такой протест в принципе не различает половую принадлежность его участников. Впрочем, более скандальными оказываются случаи, когда публично обнажаются именно мужчины: это менее привычно. Нагота провокационного характера не свидетельствует об освобождении тела, напротив: она воздействует на людей настолько мощно, что они испытывают очень сильное чувство стыда. Оставаясь в рамках концепции стыдливости-стыда, манифестанты стремятся подчеркнуть, что их протест важнее, чем чувство, укорененное в сознании человека.

Гедонистическое направление основано на этическом учении гедонизма (латинское слово hedone означает «наслаждение», «удовольствие»), согласно которому наслаждение является главной добродетелью, высшим благом и целью жизни. Оно подчиняется больше правилам приличия, чем стыдливости и игнорирует различие полов. Создается впечатление, что нагота, связанная с комфортом, лишена комплексов, но она имеет пространственные ограничения, то есть допустима лишь в тех местах, где она оправданна (пляж, душ при гимнастическом зале). Кажется, что стыдливость вышла за пределы понятия стыда, потому что в данном случае человек не чувствует дискомфорта по отношению к своему телу, но все же она по-прежнему связана со стыдом. Дело в том, что чувство стыда может снова возникнуть, если некоторые жесты не будут соответствовать негласным законам, действующим в тех или иных ситуациях (например, пристальный взгляд) или если нагота перейдет установленные для нее границы (огороженный пляж).

Так называемое праздничное направление отступает от рамок приличия, например, по случаю празднования дня рождения: это может быть непристойный танец в аудитории, собрание друзей, устраивающих импровизированный стриптиз. Нагота — мужская или женская — в этих случаях оправдана соглашением: между друзьями можно позволить себе все. Следовательно, все то, что подрывает такое общение, нарушает и это соглашение, вызывая чувство вины за наготу. Это может быть пошлость, асоциальное поведение, эгоизм.

Если, обнажаясь, люди не проявляют по отношению друг к другу уважения, если они не соблюдают правил вежливости и надлежащих приличий, то состояние наготы толкает нас к нашей животной сущности. Таким образом, можно сказать, что то, чем человек прикрывает свою наготу, — это не просто ткань, а, скорее, привычка цивилизации, которая во все времена остается в моде, всегда к лицу, всегда по размеру, как пишет Паскаль Лене в книге «Состояние обнаженности. Тела в спокойном положении и во время игры» (2007).

Покров стыдливости держится на философии коллективной жизни, противоположной ценностям индивидуализма, символом которого стала культура одежды. Второе, после наготы, правило лагеря натуристов — это соблюдение тишины, в нем выражается уважение права соседа на отдых.

Нагота по случаю празднования выходит за рамки натуризма. Она отличается от гедонистического направления тем, что представляет собой как бы игру, спектакль. А поскольку обнажение происходит в местах, где нагота неоправданна, то в ней нет никакого требования, и она выявляет скорее протест, чем провокацию. Несмотря на то что отсутствие комплексов выражается в виде протеста, форма стыдливости или стеснения очень чувствительна к окружающей обстановке: атмосфера мест развлечения, юмор, алкоголь, коллективное соперничество действуют как растормаживающие факторы. Когда профессиональные движения стриптизера пародируются, такой стриптиз не преследует никакой эротической цели. Но если говорить о половой стороне вопроса, то нужно заметить, что женский стриптиз, несмотря на все вышесказанное, сохранил эротическое значение, которое мешает воспринимать его как нечто обыденное.

Вызывающее поведение существовало во все времена, но технический прогресс (интернет, видеокамеры, цифровые фотоаппараты) придал ему небывалый размах. Видео, снятые любительскими камерами, находятся на сайтах сомнительного содержания, предоставленные взглядам незнакомых людей, которые могут воспринять их не как юмор, а как эротизм. На сайтах, где люди делятся видео (Youtube, Dailymotion), используя хитрости сетей, придуманные пользователями интернета, они имеют доступ к клипам откровенно эротического содержания или ссылкам на коммерческие сайты. При этом соблюдаются меры предосторожности (предупреждения, проверка возраста, обязательная регистрация), а пользователь должен выполнить определенные требования. Таким образом, грань между юмором и эротизмом в подобных видео определяется пользователями, а не исполнителями главных ролей: они теряют свои прерогативы на «покров стыдливости», оправдывающий наготу, а следовательно, и свою ответственность.

Когда-то произведение искусства, вызывающее сексуальное желание, свидетельствовало об отсутствии таланта у его создателя — в наше время все зависит от взгляда зрителя. Такое коренное изменение в отношении оценки наготы ^ особенность стыдливости, сосредоточенной на ее