Високосный год - Манук Яхшибекович Мнацаканян

табличка, стоявшая на полированном деревянном барьере. На ней большими бронзовыми буквами было написано: «Свободных мест нет». Багдасар осторожно опустил чемоданы и молча посмотрел на администратора: у него была почти лысая голова, которую он тщетно пытался прикрыть прядью волос. «Подойдешь в двенадцать часов ночи, — вспомнил Багдасар. — Отдашь бутылку коньяка». Посмотрел на часы — было около пяти часов вечера. «А если и после двенадцати администратор не даст номера? Может, попробовать сейчас?» Администратор что-то писал. Багдасар не решался задать ему вопрос, оторвать его от дела и все же, чтобы обратить на себя внимание, прочистил горло. Администратор поднял голову, поправил очки. Глаза у него были добрые, голубые. Багдасар улыбнулся.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — администратор тоже улыбнулся.

— Я из Еревана, — осмелел Багдасар. — В командировку приехал.

— Очень приятно.

— Вот спасибо! — обрадовался Багдасар. — Только вот спать мне негде.

— Очень важный вопрос.

— Еще бы. Если человеку в чужом городе негде жить, положение у него серьезное.

— Крайне серьезное, — еще шире улыбнулся администратор.

— Мы друг друга поняли, — многозначительно подмигнул Багдасар.

— Конечно, поняли…

«Нельзя дать ему остыть, — подумал Багдасар. — Куй железо, пока горячо…» Он быстро нагнулся, открыл чемодан, достал из него бутылку коньяка, оглядываясь, по сторонам, поставил ее перед администратором:

— Армянский…

— Не надо. Зачем вы это?..

— Пейте на здоровье.

— Я непьющий.

— С чаем, — многозначительно произнес Багдасар, — с чаем. Мой покойный отец всегда добавлял его в чай. Это же лекарство от тысячи болезней…

— Например, от каких?

— А чем ты болен?..

— У меня камень в мочеточнике, — ухмыльнулся администратор, — расширение вен на ногах, косточки растут на пятках. Подагра, слыхал о такой?..

— Слыхал. Как же с моим устройством?

— Не говоря уж о сердце — что у всех есть. Но самое главное — желчный пузырь…

— Желчный пузырь!..

— Помогает?..

— Говорю, как рукой снимает. Как же быть с жильем?

— Значит, с чаем?..

— Да, — с видом знатока ответил Багдасар. — Добавишь в чай и пей себе на здоровье.

— А сколько?

— Ну так… Полстакана чая на полстакана коньяка.

— Чай должен быть крепкий?..

— Пусть будет крепкий. Так вот, в незнакомом городе…

— Спасибо. — Администратор поднялся с места и протянул Багдасару руку. — Благодарю вас от всего сердца… — Он пожал руку Багдасару, взял бутылку коньяка, положил ее в ящик и, пожав плечами, добавил: — А насчет места — ничем помочь не могу. Видите? — Администратор кивнул в сторону вестибюля, и Багдасар, обернувшись, увидел несколько человек, сидящих вокруг круглого стола. — Все они ждут места.

— Как же мне быть? Другой же гостиницы нет!

— Нет.

— Подойти после двенадцати?

— Подойдите. Будет — с большим удовольствием. А пока пройдите в ту дверь, сдайте чемоданы, полегче будет.

— Мне можно надеяться?..

— Без надежды жить нельзя, — многозначительно изрек администратор.

Багдасар, взяв чемоданы, зашел в камеру хранения. Седой старичок с длинными усами оценивающе оглядел его:

— Дал место?..

— Что? — смутился Багдасар. — Надежду дал.

— Надежду? — рассмеялся старик. — Надежду он всем дает.

— Всем?..

— Конечно. — Старик взял чемоданы, написал что-то на клочке бумаги и протянул ее Багдасару. — А на собраниях речи говорит — заслушаешься. «Мы должны поднять уровень культуры обслуживания, а вы, Петр Кузьмич, спите в рабочее время».

— Кто это говорит? — не понял Багдасар.

Старик кивнул головой в сторону администратора и продолжил:

— Спросить бы — а что же мне делать, если не спать?.. Что прикажете делать, Дмитрий Афанасьевич, если некому сдавать и забирать чемоданы? Разве я не прав?..

— Прав, — подтвердил Багдасар, — что еще делать? Помещение теплое, а вы человек уже немолодой. Так говорите, не даст он мне места?

— Не знаю, — отрезал старик. — Я в чужие дела не вмешиваюсь.

* * *

В ресторане играл оркестр. На маленькой площадке перед оркестром, прижавшись друг к другу, медленно двигались пары. В полумраке ресторана висел табачный дым. Смонтированный в углу прожектор окрашивал танцующих то в красный, то в зеленый, то в молочно-белый цвет.

Багдасар был под хмельком. Он ногой отбивал такт мелодии, подпевал себе под нос, затем сбивался, смотрел на немолодого полнолицего мужчину, сидящего рядом, и, усмехаясь, качал головой.

— Пойду попрошу сыграть еще раз.

— Хватит, ты уже три раза заказывал…

— Мои дети очень любят эту песню… Послушай, — подозвал он пальцем официанта, — принеси еще бутылку водки. — И, поднявшись, направился к оркестру.

Саксофонист уже издалека заметил Багдасара, улыбнулся, подмигнул, как старому знакомому. Подойдя, Багдасар сунул ему деньги.

— Ту же песню? — с готовностью спросил саксофонист.

— Ту же, — кивнул Багдасар и запел под нос: — «Вот пришел к нам волшебник…»

Саксофонист обернулся, что-то сказал музыкантам, они оживились, посмотрели в сторону Багдасара, пошептались со смешком и взяли инструменты. Певица подошла к микрофону. Багдасар широко улыбнулся, сел и, разливая водку по рюмкам, сказал:

— Сейчас я пойду танцевать. Приглашу кого-нибудь и станцую…

Поправив галстук, он оглядел столы, заметил женщину, одиноко сидевшую за одним из столов, подошел к ней, вытянулся, наклонив голову. Женщина смущенно улыбнулась, встала; она оказалась очень тучной, но Багдасар не обратил на это внимания. Как галантный кавалер, взял ее под руку, подвел к танцевальной площадке и начал танцевать. Багдасар танцевал по-своему. С видом знатока, со снисходительной улыбкой он делал только одному ему понятные движения, порой сам запутывался в собственных па; женщина то и дело спотыкалась, но Багдасар продолжал танцевать с невозмутимой серьезностью. Багдасар и его партнерша привлекли всеобщее внимание, танцующие отошли в сторону, уступив им площадку. Публика развеселилась, послышались смешки, а покрасневшая от стыда женщина не знала, как быть: уйти ей или продолжать танцевать? Наконец музыка смолкла, и под смех и аплодисменты публики Багдасар подвел женщину к ее столику, сам вернулся на свое место и, вытирая пот со лба, сказал:

— Пусть все знают, каков Багдасар!

— Знать-то пусть знают, — поднимая рюмку, сказал сосед по столу, — но деньгами