Конфликт, война и революция: Проблема политики в концепциях международных отношений - Пол Келли

с другом отраслями – например, стальные магнаты имели долю в железных дорогах, являвшихся основным потребителем стали и угля. Эксплуатация других видов сырья приобретала все большее значение для развития химической отрасли и передовых форм инженерии. Эти направления производства опирались на такие металлы, как никель и хром (особенно важный для современной оружейной промышленности), а также сталь и железо. Залежей этих новых металлов в Европе часто было недостаточно, однако их хватало в Африке, Канаде и Австралии, что стало мощным фактором имперской экспансии.

Капитализм начинает свой переход к империализму по мере созревания, то есть завершения процесса индустриализации и урбанизации. Дальнейшее развитие капитализма всегда определяется потребностью капиталистов получать прибыль, которая требует обеспечить поставку всех основных видов сырья, что ведет к интернационализации, поскольку сырье распределено по всему миру. Однако внутренним ставкам прибыли в основных странах-метрополиях грозит опасность со стороны растущей международной конкуренции (создаваемой монополиями других стран) и полной мобилизации внутренних рынков. Возможности внутренней эксплуатации рабочей силы сокращаются, однако падение нормы прибыли не приводит к революционному моменту, как ожидали Маркс и Энгельс. На самом деле, существует возможность заморских инвестиций и экспансии, отсрочивающих кризис, поскольку они открывают новые возможности для капитала – инвестиции в заморскую промышленность и развитие. Строительство дорог в имперских владениях, колониях и сферах влияния – простой пример возможностей эксплуатации новых товарных рынков, в частности рынка стали и машиностроительного оборудования. Также такое строительство создало возможности для инвестиций капитала в новые компании, эксплуатирующие новые территории, что дало дополнительную выгоду – дешевую рабочую силу, пригодную для эксплуатации.

Когда доходы с капитала, инвестируемого за рубежом, становились для таких стран, как Британия, все более важными, возник и политический императив, требующий их защиты. Государство расширяет свою зону контроля либо за счет прямого захвата территорий, например в Индии и Африке, либо косвенно – путем экономического контроля, например в Южной Америке. Эта логика имперской экспансии удлиняет жизнь зрелого капитализма и отсрочивает внутреннюю революцию – такую перемену Ленин иллюстрирует цитатой из ведущего британского империалиста Сесила Родса. Родс защищает империю как решение проблемы внутренних социальных волнений. Возможность эксплуатировать труд туземных рабочих в имперских владениях и колониях поднимет относительный уровень жизни рабочего класса внутри метрополии и освободит его от чувства нищеты. Под промышленными рабочими европейских промышленных экономик всегда скрывались «проклятьем заклейменные» колонии.

Моя заветная идея есть решение социального вопроса, именно: чтобы спасти сорок миллионов жителей Соединенного Королевства от убийственной гражданской войны, мы, колониальные политики, должны завладеть новыми землями для помещения избытка населения, для приобретения новых областей сбыта товаров, производимых на фабриках и в рудниках. Империя, я всегда говорил это, есть вопрос желудка. Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами [Ленин, 1969a, с. 376].

Развитие империализма среди давно сложившихся капиталистических экономик привело к снижению роли традиционных континентальных держав в европейской политике. Хотя господство Британии на море было важным, в XIX в. оно оставалось периферийным для европейского противоборства Франции, России, Пруссии и Австрийской империи Габсбургов. Развитие США как державы, сфера влияния которой, в соответствии с доктриной Монро, ограничивалась Западным полушарием, сделало их маргинальными для европейской политики. Однако, по мнению Ленина, в результате превращения капитализма в империализм главными имперскими державами становятся Британия, Америка и Япония (что в контексте истории XX в. можно считать весьма прозорливым суждением). Подобно США и Британии, Япония быстро превратилась в современную промышленную державу, амбиции которой охватывали всю Северо-Восточную Азию, включая Китай, Маньчжурию и Корею, тогда как ее мощный современный флот успел к этому времени нанести серьезное поражение России (что стало одним из факторов неудавшейся революции 1905 г.).

Капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью «передовых» стран гигантского большинства населения земли. И дележ этой «добычи» происходит между 2–3 всемирно могущественными, вооруженными с ног до головы хищниками (Америка, Англия, Япония), которые втягивают в свою войну из-за дележа своей добычи всю землю [Ленин, 1969a, с. 305].

Развитие новых капиталистических имперских держав не могло обойтись без войны и конфликта, поскольку контроль над имперскими владениями и морскими линиями, необходимый для имперской торговли и защиты, часто становился поводом для споров о границах. Кроме того, возникали и конфликты между старыми державами и новыми, только-только поднимающимися – например, агрессия Японии против Китая или против царской империи на Дальнем Востоке (Русско-японская война 1904–1905 гг.). Неудивительно, что военно-морская сила стала ключевым условием имперской власти, а гонка морских вооружений – еще одним фактором дестабилизации, который вел к войне 1914 г. Но Ленин интересовался не только империализмом как новой формой того, что ныне мы называем глобальным капитализмом. Его задача состояла не только в том, чтобы представить имперскую экспансию как качество современного мирового порядка и вероятный источник мировой войны, в то время шедшей. Главное, он стремился показать, что империализм по-прежнему скован логикой кризиса, предсказанной историческим материализмом, а потому пролетарская революция (хотя казалось, что она сметена патриотизмом и военной мобилизацией) на самом деле все равно остается неизбежной.

Защитники империализма, видевшие в нем положительное развитие глобализированной политической экономии, не могли понять того, что долгосрочная тенденция к монополизации, питавшая империализм, вела также и к конфликту имперских держав. Последние не могли жить в гармонии друг с другом, поскольку конкурировали за колонизируемые территории и ресурсы как предмет монополии. Собственно, Ленин указывает, что единственное, чего удается достичь империализму, – так это распространение кризиса капитализма из стран Европы на весь остальной мир, то есть его глобализация. Империализм отсрочивает окончательный кризис во времени, расширяя его пространство и территорию, но по завершении этого пространственного и временного расширения все равно возникнет окончательный конфликт и произойдет глобальная революция. К тому же Ленин считал, что империализм не может отложить революцию на длительное время. Его главная задача состояла в том, чтобы показать, что он ускорил революцию, превращая ее в глобальный пожар, поскольку имперское господство навязало условия кризиса развивающимся странам, которые сами по себе не успели бы достичь зрелости, достаточной для вступления в капиталистический кризис.

Ленинская теория империализма имела большое значение для понимания международного порядка и его противоречий. Глобальный порядок, не являясь всего лишь системой государств разного размера, состоял из неравных по силе капиталистических имперских держав, постоянно пихающих друг друга в попытке обеспечить прибыльность своего глобально распределенного капитала. Национальное государство больше не являлось самой высокой стадией политического развития, оно стало игрушкой более крупных, то есть глобальных, капиталистических держав. Однако вытеснение государства имперскими державами стало также источником потенциального кризиса, поскольку сам размер и масштаб новых имперских держав делал их уязвимыми перед нажимом традиционной империи, в которой центр утверждает свою власть военной силой, насилием и принуждением периферии. Неустойчивость таких имперских держав была проиллюстрирована националистическими восстаниями. В Европе последние стали в XIX в. обычной проблемой крупных континентальных держав, обострившейся накануне 1914 г. Также они играли определенную роль во внутренних властных структурах колоний и владений, что, в свою очередь, подрывало стабильность имперской власти. Например, на протяжении всей Первой мировой войны Британии приходилось подавлять восстания в Ирландии и Индии, тогда как Австро-Венгрия была измотана претензиями различных наций на самоопределение.

Ленин также интересовался проблемой национальности и не считал ее эпифеноменом, отвлекающим от истинной классовой политики, вопреки положениям классической марксистской теории. Нации представлялись способом проявления классового конфликта в территориально разбросанных империях. Национализм являлся признаком того, что капитализм стремится подорвать классовые интересы, создавая национальную вражду и противостояние, проявившее себя в готовности, с которой европейские рабочие убивали друг друга на полях сражений Западного и Восточного фронтов. По Ленину, этот факт не должен удивлять профессиональных революционеров. Он не поддерживал нации и национализм в качестве автономного центра политической лояльности и агентности. Однако Ленин считал, что возникновение национальной борьбы является существенным элементом глобальной классовой борьбы и что национальные движения можно включить