Украинский вопрос и политика идентичности - Алексей Ильич Миллер

Итак, по истечении трех лет со времени публикации статьи Степана можно констатировать, что в результате активизации политики в духе нации-государства, а также шагов России по использованию ирредентистской темы в отношениях с Украиной риски сильно возросли. Причем можно уверенно сказать, что хронологически именно усиление политики в духе нации-государства в Украине предшествовало активизации ирредентистского фактора в российской политике, создало для нее определенные условия и, отчасти, эту активизацию спровоцировало (что вовсе не нужно понимать как индульгенцию для России).

Кто виноват в таком развитии событий? Это как раз тот случай, когда ответ на вопрос не представляет большого труда. Главные дестабилизирующие импульсы исходят сегодня от президента страны В. Ющенко. Все перечисленные выше шаги по усилению украинизации были инициированы президентом и теми небольшими партиями, на которые он еще опирается. Именно Ющенко является главным действующим лицом в проведении описанной выше политики памяти. Он даже пытается провести через парламент такую редакцию закона о Голодоморе, которая предусматривала бы уголовную ответственность за отрицание характеристики Голодомора как геноцида. Именно Ющенко был инициатором обращения к НАТО о предоставлении Украине Плана действий по подготовке к членству в НАТО (ПДЧ) и настойчиво проталкивал это решение накануне Бухарестского саммита альянса как внутри страны, так и на международной арене.

Ющенко, не имея большинства в парламенте, правит через указы, многие из которых явно противоречат конституции. Растеряв популярность и отчаянно стремясь сохранить власть, именно президент выступает инициатором всех дестабилизирующих шагов в институциональной сфере. Список этих шагов только за последний год включает неконституционный роспуск парламента, попытку протащить собственный вариант новой конституции (резко усиливающий полномочия президента) через референдум в обход парламента, дискредитацию Конституционного суда, который до сих пор не работает в полном составе[1115], постоянное вмешательство в сферу прерогатив правительства.

Две крупнейшие политические силы Украины – Блок Юлии Тимошенко (БЮТ) и ПР – как будто демонстрируют понимание тех механизмов, которые описаны Степаном и его коллегами в модели государства-нации. Обе выступают за парламентскую (или парламентско-президентскую) республику. ПР выступает против форсирования отношений с НАТО, БЮТ не демонстрирует активности в этом вопросе. БЮТ не акцентирует в своей риторике темы Голодомора и УПА, ПР выступает против реабилитации УПА и против политизации темы Голодомора. Ни для БЮТ, ни для ПР до сих пор не была характерна риторика в духе нации-государства. ПР выступает за существенное расширение полномочий регионов, в кризисные периоды даже выдвигая требование федерализации, которое силы «оранжевого» лагеря рассматривают не иначе как сепаратистское. Впрочем, есть все основания предполагать, что для ПР идея федерации имеет не принципиальное, а ситуативное значение. Все это свидетельствует о существовании реальной возможности существенного переформатирования украинской политической сцены, которое позволило бы затормозить опасные тенденции 2007 г. Однако в условиях острого политического противостояния и глубокого взаимного недоверия различных политических сил, в том числе ПР и БЮТ друг к другу, шансы на дальнейшее углубление кризиса заметно выше.

Важным дестабилизирующим фактором является то, что главный соперник Ющенко и лидер БЮТ Ю. Тимощенко имеет в своей политической биографии целую цепь популистских шагов, и никто не возьмется гарантировать соблюдения ею демократических методов ведения политики в случае получения полноты власти. Очередное подтверждение эти опасения получили в марте 2008 г., когда БЮТ добился смещения неугодного мэра Киева Л. Черновецкого с вопиющим нарушением демократических процедур[1116].

Демократический характер ПР также вызывает обоснованные сомнения. Строго говоря, ни одна заметная политическая сила Украины не демонстрирует надежных гарантий, что признает демократию «единственной игрой в городе». У всех в «послужном списке» более или менее длинный ряд действий, демонстрирующих неуважение к базовым демократическим принципам, нормам и процедурам.

Нужно отметить, что в борьбе вокруг механизма принятия новой конституции и принципов, которые должны быть в нее заложены, все политические силы руководствуются прежде всего своими сиюминутными политическими интересами. Важно, что в дебатах о желательной форме устройства тема федерации не обсуждается вовсе, а при обосновании предпочтения парламентской республики перед президентской мотив государства-нации не звучит ни со стороны БЮТ, ни со стороны ПР.

Таким образом, мы видим, как за три года, прошедшие с момента публикации статьи Степана, оправдались многие его прогнозы и предостережения. К его анализу можно сделать два важных дополнения. Во-первых, он недостаточно учитывал идентификационную неоднородность населения востока и юга страны (хотя Степан больше, чем многие исследователи, уделил внимания различиям в позиции русскоязычных украинцев и русских).

Во-вторых, соблюдение должной умеренности в политике украинизации оказалось весьма сложной задачей. Умеренная политика в духе нации-государства в условиях, когда построение нации-государства невозможно, а выбор модели государства-нации затруднен внешнеполитическими обстоятельствами, – так описал Степан в 2005 г. возможную успешную стратегию для Украины. Такая политическая конструкция успешно работала при сравнительно централизованной системе во времена Кравчука и Кучмы, но она оказалась довольно хрупкой. Слабеющая президентская власть при Ющенко принесла этот умеренный курс в жертву в условиях обострившейся борьбы за власть.

Если политическая мобилизация русских граждан Украины выльется в создание «русской» партии, то Киев столкнется с трудной проблемой. Удовлетворение требований по повышению статуса русского языка и проведению других мер в духе модели государства-нации будет затруднять успешно протекавший до сих пор процесс «мягкой» украинизации русскоязычных украинцев. Продолжение же украинизаторской политики в духе нации-государства будет способствовать росту и без того усилившегося дискомфорта 8 млн. русских и создавать новые возможности для усиления ирредентизма.

При оценке современной ситуации и тенденций ее развития на первый план выдвигаются два вопроса. Во-первых, как и когда будет преодолен кризис власти и какая конфигурация политических сил возникнет на выходе из кризиса? Нет сомнений, что политика нации-государства сохранится, но неясно, будет ли новая властная коалиция продолжать линию на ее активизацию или попытается вернуться к прежнему умеренному курсу. Пока шансы на скорое завершение политического кризиса в Украине выглядят очень скромно. Во-вторых, можно ли будет к тому времени, как кризис завершится, вернуться к прежней политике или срыв 2007–2008 гг. уже запустил процессы, которые заставят списать стратегию, описанную Степаном, в разряд упущенных возможностей? Сегодня уверенно ответить на эти вопросы не может никто.

Стенограмма лекции «Две украинские идентичности», прочитанной в Одессе летом 2011 г.[1117]

Спасибо, что пришли. Я буду говорить о тех же вещах, о которых на прошлой неделе вам рассказывал Джон-Пол Химка. Я буду говорить о том же, но иначе. Иначе не только по содержанию, но и по стилистике. Несколько лет назад я читал курс в Киево-Могилянской академии, и под