Россия: страна, которая хочет быть другой. Двадцать пять лет – взгляд изнутри - Хайс Кесслер

а затем служил «резидентом» в тогдашней ГДР. В качестве премьер-министра ему удалось представить себя сильным лидером летом 1999 года, когда чеченские повстанцы вторглись в Дагестан, а Москва и ряд других городов были потрясены кровавыми терактами, когда среди ночи взрывались жилые дома. Не стесняясь в выражениях, Путин осудил действия боевиков и направил в Чечню войска, чтобы вернуть мятежный регион под контроль Москвы.

Конечно, Ельцин не мог просто «указать имя» своего преемника. В любом случае должны были состояться выборы, и они сразу были назначены на март 2000 года. Таким образом, ни у кого не оставалось времени на подготовку и организацию хоть какого-то подобия предвыборной кампании, тем более что Ельцин всегда держал политическую арену под полным контролем, почти не оставляя пространства для потенциальных конкурентов. Поэтому Путин, хотя и был в то время для широкой публики относительно неизвестной фигурой, с легкостью победил на выборах и 26 марта 2000 года стал вторым демократически избранным президентом Российской Федерации.

Это была хорошо подготовленная операция, которая, вероятно, довольно долго планировалась. Кэтрин Белтон в недавно опубликованной книге «Putin’s People» («Люди Путина») связывает восхождение Путина на вершину со стратегией, разработанной КГБ еще в конце 1980-х годов для сохранения власти и влияния после возможного падения коммунистического режима[44]. С этой целью в стране и за рубежом была создана тайная сеть из фирм-пустышек, инвестиционных фондов, агентов и частных лиц – туда переправлялись огромные средства. Существовал ли в действительности такой заранее продуманный план – это другой вопрос, но книга дает хорошее представление о тайных сетях и финансовых потоках, которые так или иначе повлияли на события последующих тридцати лет.

Как бы то ни было, к моменту прихода Путина к власти ничего этого известно не было. Вскоре появились предположения, что темные силы, возможно, связанные со службами безопасности, приложили руку и к террористическим актам лета 1999 года, позволившим Путину представить себя стране в образе сильного лидера в трудные времена. Эти предположения не просто проявляли распространенную в России склонность к теориям заговора, но имели некоторые основания. Так, вокруг сорванного в последнюю минуту теракта в Рязани происходили странные вещи – заявления местной милиции и ФСБ противоречили друг другу в важных деталях, ключевые улики необъяснимо исчезли. Многие были убеждены, что дело с душком, что что-то утаивается или что это был, по крайней мере, позорный провал ФСБ, оказавшегося не в силах предотвратить теракт; но были и те, кто верил, что правда намного страшнее.

В любом случае все прекрасно понимали, что с Путиным КГБ после десятилетнего перерыва вернул себе власть и прежде утраченное влияние. Некоторых это настораживало, но других, наоборот, обнадеживало. Для сторонников демократии и реформ КГБ был символом подавления свобод; для тех, кому Советский Союз оставался дорог, КГБ был символом мощи и славы великой и влиятельной страны. Но для многих Путин казался глотком свежего воздуха – молодой, энергичный, спортивный и умеренно пьющий, в отличие от Ельцина, который на глазах многих россиян часто позорил страну своими пьяными выходками.

Вскоре и политика Путина получила одобрение. Он взял решительный курс на восстановление государственной власти, что устраивало население после «лихих девяностых», как эти годы вдруг стали называть все чаще. Народ радовало, что первой мишенью Путина стали ненавистные всем олигархи – магнаты, сколотившие в девяностых баснословные состояния благодаря деловому чутью, ловким маневрам и политическим интригам. Кроме того, олигархи контролировали многие средства массовой информации и стали неоспоримым символом слияния экономической и политической власти. Они сыграли ключевую роль в переизбрании Ельцина на пост президента в 1996 году, благодаря печально известным залоговым аукционам по схеме «кредиты под залог акций». В обмен на финансовую и медийную поддержку предвыборной кампании Ельцина олигархам были обещаны прибыльные акции крупных государственных газовых и нефтяных компаний, которые планировалось приватизировать после переизбрания президента. Так «свои люди» за бесценок получили внушительную часть российских богатств, что вызвало немало враждебных чувств.

В этом контексте всякий раз повторялись одни и те же имена: Роман Абрамович, Михаил Ходорковский[45], Владимир Гусинский, Михаил Фридман, Владимир Потанин. Большинство из этих людей начали свое восхождение на вершину в последние годы существования Советского Союза, ловко воспользовавшись возможностями первых экономических реформ. Березовский торговал автомобилями, Фридман – компьютерами, Ходорковский* – компьютерами, потертыми джинсами и вообще всем, на чем в те времена можно было заработать. Характерно, что их империи опирались не только на деловое чутье, но уже с самого начала пути – на связи, инсайдерскую информацию и административный или политический контроль над активами, ресурсами и процессами принятия решений. Для многих очень пригодилась их работа в комсомольской организации, послужившая ступенькой на пути наверх. Так, Ходорковский* учредил первый коммерческий банк в Советском Союзе. Для этого он использовал новое законодательство, позволившее общественным организациям, вроде комсомола, превращать «мертвые» бюджетные деньги на балансе в «живые», покупая на них сырьевые ресурсы, перепродавая их с огромной прибылью предпочтительно на мировом рынке и затем возвращая их под видом погашения «займов».

Во время приватизации начала 1990-х годов будущие олигархи первыми скупали ваучеры и, зачастую манипулируя аукционами, отхватывали самые лакомые куски пирога. Впоследствии, во время президентских выборов 1996 года, это было закреплено схемой «кредиты под залог акций». С тех пор олигархи были настолько сплетены с кланом Ельцина и властью, что могли контролировать политику в ключевых вопросах, чем они щедро пользовались.

Приход Путина к власти практически сразу изменил ситуацию. Все началось с медиахолдингов – они либо поглощались, либо закрывались, ликвидировались. Поначалу внешний мир воспринял это исключительно как атаку на СМИ и свободу слова. Но по существу это было установление контроля и концентрация власти, которую Путин и стоящие за ним спецслужбы последовательно аккумулировали в своих руках.

Через нашу подругу Машу, которая работала на телевидении, я познакомился со многими работавшими в те годы журналистами. Если какой-то канал закрывался или независимая журналистика становилась невозможной, они переходили на другой, пока и он не попадал в мясорубку. Последний крупный «нелояльный» телевизионный канал ТВС (наследник НТВ и ТВ-6) закрыл свои двери в 2003 году, и независимая журналистика переместилась на страницы газет, в передачи на радио, а затем – в интернет.

Именно в том году борьба за власть между Путиным и олигархами окончательно решилась в пользу действующего президента. В том же 2003 году, в октябре, вооруженные до зубов отряды спецназа арестовали в Новосибирском аэропорту Ходорковского*, крупнейшего российского нефтяного магната, самого богатого и влиятельного из олигархов. Так завершился конфликт, начавшийся на встрече