Пропагандистский дискурс в условиях цифровизации - Коллектив авторов

изменения отношения к «голубому экрану» и его роли в политической борьбе считается победа на выборах Дж. Кеннеди, которую специалисты объяснили именно телевизионным образом президента. Считается, что значительную роль сыграло телевидение и в период, предшествовавший распаду СССР, транслируя на экране привлекательные образы западного мира и культуры потребления. В информационной программе «Время» голос советского диктора сообщал правильную интерпретацию важных общественно-политических событий, однако зрители не могли не удивляться: если на Западе все действительно так плохо, почему на улицах чисто, а в витринах магазинов много разнообразных товаров.

Суггестивные способности телевизионного вещания были наглядно продемонстрированы в ходе предвыборных кампаний постсоветской России. За четыре месяца до выборов 1996 г. рейтинг президента Б. Н. Ельцина, переизбранного затем на второй срок, не превышал 5 %. Политическое объединение «Единство», получившее в 1999 г. значительное количество мандатов в нижней палате парламента, было создано лишь за три месяца до выборов. Массированная пропагандистская кампания на телевидении стала одним из главных факторов, обеспечивших победу блока. Кандидат в президенты В. В. Путин стал заметной публичной политической фигурой только в августе 1999 г. после его назначения на пост премьер-министра и объявления преемником Б. Ельцина. В том числе благодаря пропагандисткой поддержке телевидения В. Путин становится самым популярным российским политиком, а через семь месяцев – следующим президентом страны.

Таким образом, сложно оспаривать тот факт, что телевидение в значительной мере влияет на общественное мнение и сознание. На наш взгляд, из всех видов коммуникационной деятельности, связанной с формированием общественного мнения и сознания, для телевидения больше всего характерна именно пропаганда, так как последняя предполагает целенаправленное и систематическое воздействие на зрителя, обусловленное интересами собственников СМИ и выраженное в программной политике телеканалов. Термин «пропаганда» был хорошо изучен в теории телевизионной журналистики советского периода. Под ним понималось целенаправленное распространение определенных идей и взглядов[521], оценка пропагандистской деятельности закономерно зависела от характера продвигаемого контента. Например, сложно негативно воспринимать, пропаганду здорового образа жизни, которая также была весьма популярна на телевидении СССР.

Тем не менее в данной главе мы уделим внимание другим видам современной суггестивной деятельности при помощи телевидения: связям с общественностью и рекламе, – что, на наш взгляд, должно создать полноценное представление о современных аудиовизуальных медиа как об эффективных каналах «коммуникации-влияния» (коммуникационных технологий, предполагающих воздействие субъекта коммуникации на тех, кому он направляет сообщение)[522].

6.1. Манипулятивные возможности аудиовизуальной среды

Манипулятивные возможности аудиовизуальной среды обусловлены имманентными, природными свойствам телевидения, такими как экранность, непосредственность, вездесущность, персонифицированность[523]. Специфика телевидения как медиа определяет легкость восприятия пропагандистского воздействия, значительные возможности по распространению сообщений среди максимально широкой аудитории, а также некоторые другие эффекты, связанные с управлением общественным мнением и сознанием.

Одно из главных имманентных свойств телевидения – это экранность, способность передавать сообщения в звукозрительных образах. С одной стороны, экранность – это наличие визуального канала передачи информации, видеоряд. Именно визуальное восприятие оказывается наиболее активным в процессе оценки человеком окружающей действительности. С другой стороны, экранность предоставляет возможность наблюдать за событиями, которые происходят или происходили в действительности, создавать иллюзию подлинности того, что зритель может наблюдать на экране.

Феномен телевизионной суггестии связан с представлением монтированной и комментированной реальности как подлинной. Невозможность создания истинной подлинности в приемнике обусловлена как минимум разницей в выборе приемов репрезентации (ракурс, план, монтаж и т. д.), к которым обращается автор, а также отчасти связанным с ним фактором идеологии[524]. Тем не менее у зрителя при наблюдении даже фальшивой, но хорошо смонтированной картинки может складываться иллюзия ее подлинности. Одновременно экранность не только позволяет делать более заметными и привлекательными отдельные черты действительности, но и создавать совершенно новый, фейковый мир, который зритель зачастую не способен отличить от настоящего. Именно данный факт может провоцировать расцвет телевизионной фейковой журналистики, где о несуществующем событии не только рассказывается – оно еще и показывается. Технология создания квазиреальности была описана еще на заре документального кинематографа Дзигой Вертовым в процессе изучения техники монтажа. «Я у одного беру руки, самые сильные и самые ловкие, у другого беру ноги, самые стройные и самые быстрые, у третьего голову, самую красивую и самую выразительную, и монтажом создаю нового, совершенного человека»[525], – писал известный советский кинодокументалист в начале XX в., разумеется, не призывая к фальсификации действительности, а лишь воспевая удивительные возможности монтажа в ходе конструирования образов.

Провокативный пример создания вымышленной реальности предложили зрителям авторы американского фильма «Хвост виляет собакой» (1997): президент, главный герой картины, для того чтобы отвлечь избирателей от внутриполитических проблем, представил на экране средствами монтажа фейк о несуществующей войне в мало кому известной, по мысли авторов, стране Албании. Данный сюжет уже не кажется забавной выдумкой в век повсеместного использования компьютерных технологий. В настоящее время создать иллюзию реальной войны на телевизионном экране в условиях открытого информационного пространства и тенденции к глобализации информационных потоков по-прежнему достаточно сложно. Однако всевозможные видеосвидетельства (вымышленные, полуреальные, непроверенные) становятся подспорьем пропагандистов в информационных кампаниях.

На заре телевидения, когда появилась возможность записи телевизионных программ, исследователи сомневались: сохраняется ли ощущение подлинности происходящего для передач, идущих не в прямом эфире, – но пришли к выводу, что факт записи и монтажа не уничтожает ни эффекта достоверности, ни эффекта присутствия[526]. Ощущение достоверности происходящего на экране сохраняется при соблюдении драматургии экранного произведения и логики монтажного соединения кадров, одновременно именно монтаж дает неограниченные возможности для создания виртуальной реальности в соответствии с целями пропагандиста. Основанный на этой закономерности метод Р. Борецкий называет «монтажными мистификациями»[527].

Экранность предполагает передачу сообщений сразу по двум каналам восприятия (аудиальному и визуальному), что при наличии конгруэнтности информационных потоков может усиливать воздействие, а также дискредитировать источник в случае несоответствия комментария и видеоряда. Отсутствие конгруэнтности особенно характерно для выступления неопытных политиков.

Наличие двух информационных потоков представляет широкие возможности для создания комментируемой реальности, демонстрируемой на экране. Один из ранних знаковых примеров – историко-монтажный фильм Эсфирь Шуб «Падение династии Романовых» (1927). Известный советский режиссер заново смонтировала хронику царской России, прокомментировав видеоряд при помощи надписей-титров, подсказывающих зрителю, как правильно воспринимать показанную в фильме действительность. С появлением в кино звука возникла возможность осуществлять комментирование с помощью голоса, а также дополнять кадры музыкальным сопровождением, создающим у аудитории определенное настроение.

Экранность провоцирует легкость усвоения информации, преподносимой в готовых образах. Сообщения воспринимаются без дополнительных ментальных усилий со стороны зрителя при определенной его предрасположенности, в частности отсутствии отрицающих информацию стереотипов и установок. Провоцируется пассивность телевизионного восприятия, которая также обусловлена местом потребления классического телевидения. Уже в 1960-е годы один из первых телевизионных критиков, В. Саппак, отмечал усиление