Царь собственной персоной - Роман Баданин

Союзе416. Но у жизни в СССР были свои неприятные особенности: коммунистическая власть зачастую скрывала сами факты преступлений и информацию о них, особенно когда речь шла о насилии, как провозглашала партия, невозможном при советском строе, — например, о насилии на сексуальной, национальной, религиозной, а иногда и имущественной почве. Это приводило к закономерному результату — стали множиться нераскрытые дела, или, на языке советских сыщиков, «висяки». Ведь нельзя эффективно бороться с тем, чего как бы не существует! В 1995 году российские киношники начали снимать первый популярный отечественный телесериал — «Улицы разбитых фонарей». Он рассказывал о буднях петербургской милиции в 90-е годы. Визуальное качество сериала было настолько низким, что центральные каналы поначалу даже отказывались ставить его в эфир. Зато содержание, по общему мнению, настолько точно отражало дух эпохи, что «Улицы разбитых фонарей» с упоением смотрела вся страна. Сценаристом стал отставной оперативник, бывший начальник отдела милиции по расследованию убийств Андрей Кивинов. То есть автор отлично понимал, о чем пишет. Почти в каждой серии милиционеры жаловались на свои трудовые будни: беспокоились, что расследуемое ими преступление превратится в очередной «висяк», он же «глухарь». Иными словами, «висяки» стояли на повестке дня как очень большая проблема. По закону драматургии киношные опера в итоге все же раскрывают все дела, чего бы им это ни стоило. А в жизни так было совершенно не всегда. Советская, а позже российская милиция (позже полиция) использовала порочный способ борьбы с «висяками» — так называемую «палочную систему». Работает она так: милицейскому начальству для доклада наверх нужна позитивная статистика, показывающая успешную борьбу с преступностью, и командиры спускают нижестоящим сотрудникам цифры требуемых от них арестов. В итоге опера подгоняют результаты под нормативы, расследуют не серьезные и сложные дела, а множество мелких, в том числе выдуманных, и порой люди отправляются на нары просто ради галочки. Это, в свою очередь, порождает еще большее недоверие к правоохранительным органам и власти в целом. Так родился один из самых забавных социологических феноменов в России. Общество одновременно считает собственную карательную систему (МВД, спецслужбы, прокуратуру и суд) малоэффективной417, но, помня опыт жестоких и повсеместных репрессий, верит в тайные возможности отечественных секретных служб418. Люди в погонах не могут защитить граждан в быту — и в то же время способны на самые хитроумные и вероломные операции. Звучит странно, но именно так многие россияне и думают. Напечатайте «ФСБ в…» в любой поисковой системе. Казалось бы, люди могут искать все что угодно, например, фразу «ФСБ в Москве» — и еще в 80 с лишним регионах. Но нет. Практически все самые популярные поисковые запросы включают фразу «ФСБ взрывает Россию». Так называется книга американского историка советского происхождения Юрия Фельштинского и бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко (мы рассказывали о нем ранее), написанная уже более 20 лет назад419. Книгу запретили в России, ее тиражи останавливали на границе и уничтожали, а Литвиненко, как вы уже знаете, жестоко убили российские спецслужбы. Почему же спустя много лет люди по-прежнему пытаются узнать содержание этой книги? Вряд ли дело только в запрете, который подстегивает интерес. Просто многие видят странности и необъяснимые детали в ужасном преступлении, приведшем Путина к власти. Речь о подрыве жилых домов в российских городах в 1999 году, ровно тогда, когда дряхлый Ельцин кулуарно предложил молодому Путину стать его преемником.

Приступив к этой части, мы оказались в сложной ситуации. Далее нам предстоит рассказать о трагических, даже чудовищных событиях — вроде того же подрыва жилых домов. В этих событиях тем или иным образом участвовал наш главный герой, Владимир Путин. Ровно сейчас, когда мы пишем эти строки, мы также работаем в составе группы журналистов, расследующих очередное событие того же рода — гибель в заключении лидера российской оппозиции Алексея Навального. Быть может, мы узнаем обстоятельства этого преступления раньше, чем опубликуем книгу. А может быть, это случится намного позже, спустя годы. Но пока этого не произойдет, гибель Алексея останется очередным «висяком», преступлением, о котором очень многое понятно, кроме главного — кто и как именно его совершил. Так и со множеством преступлений, описанных ниже: это «висяки» — убийства, теракты, похищения, избиения, точные обстоятельства которых до сих пор неизвестны (или мы имеем основания сомневаться в официально объявленных). Сейчас, пока Путин у власти, архивы спецслужб закрыты, а в стране повсеместны репрессии, ни мы, ни другие журналисты не можем найти разгадки этих преступлений. Тем не менее однажды это произойдет, и кто-нибудь обязательно напишет об этом новую книгу. Но само наличие «висяков» — важнейшая характеристика минувших 25 лет российской истории. Так получилось, что власть Путина с самого первого дня связана с гибелью и страданиями других людей, и виновники этого не найдены.

Вы можете упрекнуть нас в конспирологии — будто мы пытаемся вменить Путину и его людям ответственность за преступления, к которым они не имеют ни малейшего отношения. Во-первых, мы будем опираться только на факты и избегать необоснованных выводов. Во-вторых, был как минимум один человек, чьи жизнь и смерть стопроцентно доказали главное: Путин и его подручные способны на крайнюю жестокость, они могут убить самым чудовищным образом и обставить дело так, чтобы на них не подумали. Этого человека звали Алексей Навальный, он был нашим другом и единственным российским политиком, который еще совсем недавно мог бросить вызов Путину на честных выборах. В феврале 2024 года Алексей погиб в тюрьме, куда был помещен по вымышленному обвинению. А еще раньше — в августе 2020 года — был отравлен сотрудниками ФСБ с помощью секретного фосфорорганического яда «Новичок». Проведенное журналистом Христо Грозевым расследование однозначно установило причастность ФСБ к попытке убийства. Один из сотрудников, проводивших операцию, прямо подтвердил это в телефонном разговоре — когда сам Навальный, восстановившись после отравления, позвонил ему под видом ординарца Николая Патрушева, на тот момент ближайшего к Путину офицера ФСБ. Если спецслужбы точно пытались убить невиновного человека в 2020 году, то почему они не могли сделать то же самое (но уже успешно) в 2024-м или в десятках других случаев на протяжении всей политической карьеры Путина? Могли и, вполне вероятно, делали. Мы расскажем об этом.

И не забудьте про Патрушева. В предстоящих главах вы будете вблизи наблюдать за несимпатичной жизнью этого человека.

2. Преступление и безнаказанность

Как в жизни Путина пролилась первая кровь

Так вышло, что Ленинград, он же Санкт-Петербург, где родились и